Последние отзывы

  4  

– Сколько?

– Это не те деньги, о которых стоит говорить, – уклонилась от прямого ответа Лана. – Вообще зря вы ко мне прицепились. Я ведь все понимаю. Подозреваете меня. Я знаю правила игры. Мне не было смысла сдавать Серебрякова наемным убийцам. Это он – труп, а мне ведь еще жить и жить! Мне репутация дороже.

«Скажите, пожалуйста! – хмыкнул Леонидов. Мысленно, разумеется, чтобы подруга убитого не перестала откровенничать. – У шлюхи – репутация! Которой она дорожит!»

– И все же… С чего вы взяли, что Серебряков так относился к жене, Светлана Анатольевна? Что не любил ее? – стараясь быть официальным, спросил Леонидов.

– Я однажды видела мадам в такой же, как у меня, норковой шубке. Это унижение для женщины, когда муж везет в один и тот же магазин сначала любовницу, а потом ее! Причем уверена, Серебряков нарочно так делал. Подчеркивал свое пренебрежение. А серьги, которые он мне на Новый год подарил? Случайно, а может, и специально, достал из кейса две одинаковые коробочки, одну отдал, другую положил обратно. Мне-то что, я за эксклюзивом не гонюсь. Серьги и продать можно. Но мадам должно быть обидно. Она женщина тонкая. Не в смысле тела. Толстая, как бочка! Фи. В смысле души. Кстати, почему не зовете меня Ланой, как просила?

– Вы сами придумали себе такое имя?

– В книжке прочитала. Света – это банально. Не звучит. Свет на свете полно. А я девушка изысканная.

– Но за эксклюзивом не гонитесь. Логично. А с кем вы, изысканная Лана, откровенничали о своем любовнике Александре Серебрякове? О его привычках, маленьких тайнах? Быть может, вас о его делах расспрашивали?

– Я же сказала: о делах Шурика не знала ничего. Эту тему мы не затрагивали. Если хотите, мне его дела вообще до фонаря! Были. Ну встретились, ну поужинали в ресторане, перепихнулись и чао-какао. Я, знаете ли, легко поддаюсь влиянию. Шурик приучил меня молчать в тряпочку, не лезть в разговоры с его деловыми партнерами, не задавать глупых вопросов. Тем более не задавать умных. За то время, что мы были вместе, у меня не только школьная химия из головы улетучилась. Мозги испарились. Между прочим, я хорошо училась. А о привычках его сволочных я очень даже люблю рассказывать. Обожаю. Вон хоть Ленке, соседке, что за стенкой живет. Она как с родителями поругается, так идет ко мне коньяк пить. Она мне о своем, а я ей о своем, о женском. Ой, чего это я плету, дура, они же мертвые лежат в морге вместе с моим Серебряковым! Мама дорогая, что ж теперь будет?

Светлана Анатольевна уставилась на Леонидова коровьими глазами. Круглыми от удивления. Подумать только! Ее Шурик умер! Непостижимо! Некому больше платить за квартиру, давать деньги на еду и красивую одежду. Прощай подарки к праздникам, пусть даже не эксклюзивные, а купленные в пару к тем, что возлюбленный дарил жене. Как же, оказывается, с этой сволочью было хорошо! То есть удобно. И Светлана Анатольевна еле слышно вздохнула. Завтра надо начинать новую жизнь.

Леонидов уточнил:

– Значит, Елена Завьялова – ваша подруга?

– У меня не подруги, а конкурентки. С Ленкой мы пили вместе, вот и вся дружба. Она свое горе заливала, я – свое.

– А какое у вас горе?

– Скучно. Встала, причесалась, кофе выпила, лицо раскрасила, маникюр сделала, телевизор включила. Видео надоело, а по телевизору смотреть нечего, одна политика с утра до ночи. Тоска смертная. Шурик на что не любил говорить о делах, последнее время придет – первым делом телевизор включает. Программу «Время» или «Новости». Зевать со всего этого хочется! В постель ляжет – молчит. Я к нему с поцелуями, а он лежит и в потолок смотрит. Как неживой.

– Понятно. Может быть, у него проблемы были на фирме?

– А мне-то что с того?

Она зевнула, прикрыв ладошкой рот, и чуть смазала малиновую помаду. Леонидов хотел сказать ей об этом, но промолчал. Спать пора. Нечего здесь ловить. И в этом смысле тоже.

– А по секрету, Ланочка, кроме Серебрякова – никого?

– Зачем? Не люблю я мужиков.

– А кого? Девочек?

– Отстань. Я люблю море, солнце и холодное пиво.

– Лана, а вам никогда не бывает мучительно больно за бесцельно прожитые годы?

– Издеваешься, да? Думаешь, дура, одноклеточное? Связываться с тобой неохота. А охота спать. Иди домой, Алексей Алексеевич Леонидов.

– Пиво, значит, любите, Светлана Анатольевна. А как же фигура?

– Ничего с ней не сделается! У меня порода такая, худосочная. Аппетит хороший, а не толстею. Насчет всего такого прочего не надо беспокоиться. Главное, что существо я не опасное и приношу обществу не вред, а определенную пользу.

  4