34 
Глеб откинулся на спинку кресла, прижал к своей груди голову Ирины.
– Ирина, мне с тобой очень хорошо. Так хорошо мне никогда не было.
– И мне, милый.
Возбуждение охватило мужчину и женщину, халаты упали на ковер, и Глеб, подхватив Ирину на руки, понес в спальню. Он чувствовал, что, возможно, эта ночь станет последней, проведенной ими в Париже, в уютном отеле. Ирина чувствовала то же, но боялась признаться в этом даже самой себе. Ей хотелось верить, что счастье продлится бесконечно, что они изо дня в день будут засыпать и просыпаться обнявшись – вместе, а утром будут вместе завтракать, затем, взявшись за руки, побредут по улицам Парижа, никуда не спеша, будут разглядывать витрины, улыбаться встречным прохожим. И так будет вечно, или хотя бы на протяжении еще нескольких дней, которые она сможет назвать счастливыми.
"Мы имеем право на счастье? – целуя Глеба в шею, думала Ирина. – Имеем, имеем. И должны быть счастливы, и никто не должен нам в этом мешать. Мы заслужили свою толику безмятежного счастья. И еще я очень хочу, чтобы у меня был ребенок, был ребенок от него. Я обязательно рожу ему сына, маленького Глеба, такого же сильного и бесстрашного, который всегда сможет меня защитить. Конечно, когда вырастет…
Глупые мечты, ты же знаешь – не будет так… Никогда не бывает Так, как задумываешь…"
Где-то под самое утро, когда с улицы уже доносился шум деловой жизни, Глеб тихо поднялся, поправил простыню, укутал одеялом обнаженные плечи Ирины; и вышел в гостиную. Он взял в руки пульт и принялся переключать телевизор с одной программы на другую. «Что же могло произойти, если они мне назначают встречу?»
Он просмотрел один канал, другой, еще несколько, но, просидев около часа перед телевизором, так и не смог прийти хоть к какому-нибудь выводу.
«Да, скорее всего, случилось что-то из ряда вон, если меня находят в Париже. Но что? Неужели опять какой-нибудь псих или террористы? Как все это надоело! Не дают спокойно пожить. Сколько мы уже здесь?» Глеб задумался, и перед его внутренним взором – как на ускоренном просмотре кинопленки – пролетели счастливые дни, проведенные с Ириной в Париже, – до обидного короткие.
Так и не найдя объяснения предложению о встрече, Глеб вернулся в спальню, забрался под одеяло. Ирина что-то промурлыкала во сне и уткнулась влажными губами в плечо Глеба. Ее рука мягко легла ему на грудь, и он понял, что даже если бы сейчас грохотали выстрелы, он не смог бы оставить эту женщину, не хватило бы сил освободиться от ее нежных объятий. Он смотрел на Ирину. Узкая полоска света, утреннего, нежно-золотистого, падала на ее волосы, пересекала тонкую морщинку на лбу, ложилась на веки. Ресницы едва заметно подрагивали, и Глеб определил: Ирина не спит.
– О чем ты думаешь? негромко спросил он, поглаживая шелковистую кожу ее плеча.
– Я думаю о том, – не открывая глаз, сказала Ирина, – что мы с тобой очень мало были вместе. Может быть, только сейчас мы по-настоящему узнаем друг друга.
Вернее, это я по-настоящему узнала тебя здесь, в Париже, когда нам никто не мешал, когда нам некуда было спешить. Хотя я все время чувствовала, что долго счастье длиться не может, что обязательно кто-то его разрушит.
– Не переживай, возможно, еще ничего и не произошло, возможно, еще на пару недель мы останемся здесь.
– Хорошо бы. Но мне уже в это не верится. Хорошее кончается быстро. Плохое – никогда. Глеб посмотрел на часы. Стрелки показывали без нескольких минут семь. Снова уснуть не удастся. Будто крепкого кофе глотнул.
– Давай погуляем по утреннему городу? Выпьем внизу кофе? – озвучил он свою мысль.
– Да-да, сейчас…
Ирина быстро поднялась и, даже не набрасывая халат, направилась в ванную.
А Глеб лежал, глядя на узкую полоску света на паласе продолжение той самой полоски света, ласкавшей лицо Ирины. «Хорошо бы все бросить к черту! Забыть про бандитов, про ФСБ и тихо жить с этой замечательной женщиной! Но нет… нет, я так не могу. Я обязательно что-то должен делать. Я не такой человек, чтобы вести жизнь обеспеченного пенсионера. Хотя, конечно же, никто меня и не осудил бы, если бы я отказался работать. Но я сам не могу себе этого позволить».
Глава 8
В это весеннее утро наконец-то установилась погода – нереально теплая даже для лета. Ухе само это делало день знаменательным/необычным, когда не хочется думать о делах, а хочется просто отдохнуть. Никаких особенных дел, встреч у Шанкурова на этот день намечено не было, и Аркадий Геннадьевич решил провести его так, как даст судьба.
34 
