Последние отзывы

  119  

– Василий Антонович, ты почему не хочешь с человеком побеседовать? – обратился к старику доктор Притыцкий.

– Никому Ничего не скажу! Оставьте меня в покое, оставьте!

– Все, все, успокоились! Вот тебе таблетка, Василий Антонович, давай, прими.

– Яд! Яд! Отравить меня задумали? Думаете, я ничего не понимаю, думаете, я совсем из ума выжил? , Не нужны мне ваши таблетки, не нужны!

– Ладно, Василий Антонович, не упрямься, а то укол придется делать. Ты мне это брось, артачишься, как ребенок. Давай, пей таблетку, – заведующий отделением налил в пластиковый стакан воды и подал Скуратовичу.

Тот трясущейся рукой взял стакан. Он по опыту знал, что препирательства ни к чему хорошему не приведут: если он откажется принять таблетку, ему вкатят такой укол, что придется полдня пролежать пластом. Что за уколы здесь делают, Скуратовичу было хорошо известно. Но и он был не так прост: вместо того, чтобы глотать таблетку, засунул ее под щеку, набрал в рот воды, побулькал для пущей убедительности и проглотил лишь воду.

– Все, Василий Антонович, идите, а то на процедуры опоздаете, – сказал врач.

– А у меня нет процедур, – пробурчал в ответ Скуратович, затем открыл дверь – слава Богу, на этой двери ручка была – и покинул кабинет заведующего отделением доктора Притыцкого.

А майор Митрохин и врач остались вдвоем.

– Что я вам говорил? – вздохнул Притыцкий и покачал головой. – Видите, с каким материалом нам приходится работать?

– Да, понимаю… А как его можно разговорить?

– Да никак. Я уже двадцать лет в психиатрии работаю, и с подобными случаями не раз сталкивался. Если на него найдет, что ты ему ни делай, хоть каленым железом пытай – ничего не скажет. А иногда с ним вполне сносно удается поговорить, и отвечает толково, и вопросы задает по делу, и вспомнить может все, что угодно. Человек как человек, вполне нормальный. А потом опять провал, затмение, полностью невменяем становится. Ему начинает чудиться, что за ним кто-то гонится, то травят его газом из соседней палаты, то толченого стекла в манку сыплют, в общем, маниакальный бред. День на день не приходится…

Запахи в отделении стояли такие, что Митрохин подумал:

«Да уж, тут и здоровому почудится, что его газом травят».

– Не повезло, – вздохнул майор Митрохин, – хотел у него кое-что узнать, но, видно, не судьба. Вы не будете против, если я приеду и завтра? Вдруг повезет.

– Конечно, пожалуйста! Ведь у вас тоже работа.

– Да уж, и не говорите…

…Старик Скуратович, прижимаясь к стене, шаркающей походкой брел по коридору к своей палате. В серой больничной куртке, в таких же серых штанах он был похож на тень. Вокруг сновали, стояли, переговаривались больные. Видя как старик держится за стену, все уступали ему дорогу, как маленькие машины уступают дорогу большим или как большие грузные автомобили расступаются перед маленькой милицейской машиной с включенной мигалкой.

Старик брел, не разжимая губ; за щекой у него уже расплывалась в порошок таблетка, возможно, как думал он, ядовитая. Ее как можно быстрее следовало выплюнуть, но если это сделать здесь, в коридоре, кто-нибудь из врачей может заметить, и тогда несдобровать, тогда сделают укол, придется терпеть жуткую боль.

Поэтому Скуратовичу надо было добрести до туалета – там ее можно выплюнуть в унитаз и спустить воду.

Дойдя до туалета, старик Скуратович оглянулся по сторонам и лишь затем плечом толкнул дверь без ручки, зашел внутрь. Дверей на кабинках не было. Туалет был пуст; Скуратович выплюнул таблетку, нажал на спуск воды. Когда он, склонившись над умывальником, полоскал рот, за его спиной скрипнула дверь.

Василий Антонович испуганно оглянулся, голова вжалась в плечи, словно он ожидал удара. На пороге стоял чисто выбритый мужчина в серой кепке, повернутой козырьком назад, тот самый, которого острые глаза Скуратовича приметили во дворе. В руках у него был газовый ключ и железный ящик с инструментами.

– Это здесь, что ли? – не очень приятным голосом хмуро спросил мужчина.

– Что здесь? – опешив, спросил Скуратович.

– Кран здесь сорвало?

Старик пожал плечами – вернее, передернул испуганно и резко. Мужчина стоял так, что пройти от умывальника к двери у Василия Антоновича не было никакой возможности.

– Сказали, что здесь кран надо отремонтировать. А ты чего лезешь? Ты вообще кто такой? – словно на провинившегося школьника закричал злой сантехник.

  119