71 
Телефонистка, подслушивавшая разговор, перестала зевать и, кажется, хотела что-то ему сказать.
— А не пошла бы ты!… — крикнул в сторону опешившей женщины, поскольку надо было на ком-то сорвать злость, и выскочил на улицу.
Потом начал ругать себя. Ну почему он вчера не ворвался в номер? Почему не попытался разглядеть ту женщину, что была в машине? Почему, почему, почему?
Итак, они уехали. В неизвестном направлении. А скорее всего, в Москву. После того как он появился, Эля наверняка почувствовала себя в опасности.
Но почему по телефону он не узнал ее голоса? Что говорила женщина? «Да», «нет». Была краткой и казалась немного рассеянной. И у него сложилось ощущение: где-то этот голос он уже слышал, но то, что с ним говорит Эля… Она всегда произносила «да» низко, с придыханием, в словах тянула гласные. Тембр того женского голоса тоже был низким, но без придыхания, и гласные эта девица не тянула. Неужели Эля могла настолько изменить голос, что он ее не узнал? Не может этого быть!
Но что тогда? Ведь все остальное сходится. Вещи, которые нашел, факты, о которых узнал от Гели. Только она могла бы сейчас опровергнуть или подтвердить его догадку, но мачеха мертва. Как это не вовремя! Все не вовремя.
Когда он вернулся, водитель уже хлебал горячий суп, кивнул ему со словами:
— Садись! Где ходишь? Остывает. Отменный супец! Во! Я ж говорю: бабец, что надо! И супец и бабец. Хозяйка знатная!
Дальнобойщики, его коллеги, расположившиеся за соседним столиком, услышали эти слова и одобрительно заржали.
— Сколько я тебя должен? — полез в карман шофер.
— Нисколько.
— Да ну, парень, брось.
— Я же сказал: нисколько. Угощение входит в плату за проезд.
— А ты щедрый, как я погляжу, — покачал головой мужик и со смаком схлебнул суп из ложки.
— Да, деньги у меня есть. Послушай, мне надо ехать. Ты бы не мог поторопиться?
— То есть?
— Время дорого. Позвонил — выяснились новые обстоятельства. В Москву надо срочно. Бизнес, понимаешь? Заплачу, сколько скажешь.
— Нет, не могу, — покачал головой водитель. -Хотя бы часика три надо придавить. Я ж целый день за баранкой, сам посуди.
— Я могу повести.
— Фуру? А категория у тебя открыта?
— Нет. Только «А» и «Б».
— Что ж ты, парень, под монастырь меня хочешь подвести? Меня ж на каждом ДПС тормозят! Хоть день, хоть ночь.
Из-за соседнего столика, где, видимо, слышали разговор, раздался молодой голос:
— А сколько дашь?
— Сколько спросишь? — резко развернулся он.
— Ну, баксов двести, — неуверенно ответили из темноты.
— Идет, — тут же согласился он.
— Мужик, а ты не шутишь?
— Нет. Двести баксов до Москвы, но с одной остановкой.
Он напряг память. Двести пятьдесят километров от Москвы. Где-то там произошла авария. На стоянке нашли трупы Лебедевых.
И он найдет. Он ее найдет, ту стоянку, откуда, собственно, все и началось, весь этот бред, этот кошмар, из которого никак выбраться. Нельзя бездействовать. Надо ехать.
— Сколько я тебе должен? — спросил у водителя фуры, поднимаясь из-за стола.
— За что? — оторопел тот.
— За проезд?
— Да ты что, парень, шутишь? Заплатил уже! Вон сколько всего на столе!
— Ну, как знаешь.
Минут через двадцать он уже вновь ехал по трассе, теперь уже на «ГАЗели». На этот раз водитель, молодой парнишка, попался разговорчивый: сразу же пояснил, что везет в столицу молодую картошку на продажу, и начал рассказывать подробности — где взял, почем, за сколько собирается продать и что потом купит на вырученные деньги. Затем почему-то полез за пазуху, начал показывать накладные, уверять, что с документами порядок, но все равно проблемы, на каждом ДПС тормозят, дает, конечно, на лапу, однако пока обходится малой кровью, да еще двести баксов, которые пообещал пассажир…
Делал вид, что слушает, сам же думал о своем.
Ехали медленно, паренек осторожничал на скользкой дороге, тем более ночь. «ГАЗель» подпрыгивала на ухабах и дребезжала так, что казалось, еще немного и она развалится.
— Машина крепкая, — продолжал болтать паренек. — Не гляди, что не новая. Я сам каждую гайку…
И завел рассказ про машину: как копил деньги, как покупал, сколько долгов и как теперь собирается выкручиваться.
«ГАЗель» заглохла через сто километров. Пока парень лазил под капот, Марат ругал себя: зачем связался с пацаном?
71 
