Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
126 
— Спокойно, мужики, связывайтесь с землей.
— Кто ты? — спросил командир самолета, хватая наушники и включая связь.
— Быстро меняйте курс, возвращаемся на аэродром.
— Кто ты? — переспросил командир, нажимая тумблеры и выходя на связь.
— Я Борис Рублев.
Бросив пилотов, он повернулся и заспешил к детям.
— Ну, ребятки, все в порядке. Минут через тридцать приземлимся, да? — Обратился он ко второму пилоту.
— Долетим, долетим, — вытирая мокрое от пота лицо, сказал второй пилот.
Его губы кривились в улыбке.
— Земля! Земля! Говорит двенадцатый борт, говорит двенадцатый борт! — дрожащим от возбуждения голосом кричал командир самолета. — Вы меня слышите?
— Да, да, слышу.
— Мы возвращаемся.
— Что?
— У нас, не знаю.., бандиты обезврежены.., тут какой-то Рублев, сказал возвращаться. Да, Рублев так он назвал себя.
Транспортный самолет, завалившись на левое крыло менял направление и уходил на восток.
* * *
Когда до цели осталось двенадцать с небольшим километров, звено истребителей получило неожиданный приказ «Атака отменяется. Вернуться на аэродром».
* * *
Транспортный самолет вынырнул из-за туч, похожий на серую птицу. Люди в камуфляже, в погонах и без погонов, стоявшие на краю летного поля, рядом с машинами, увидев самолет, услышав гул моторов, сорвались с места и побежали по бетону, за ними, обгоняя их, помчалась машина «скорой помощи», включив сирену и сверкая мигалкой.
Моторы еще продолжали работать, но самолет уже замер. Дверь открылась. В черном проеме показался Борис Рублев. Его полосатая тельняшка была мокрая от пота. Он устало махнул рукой, бегущим к самолету Подберезскому и Шмелеву, а затем сжал кулак, потряс им в воздухе.
Когда Подберезский со Шмелевым подбежали и остановились внизу, Рублев усталым голосом сказал:
— Ребята, осторожненько, сначала дети, потом взрослые.
— Подберезский засмеялся.
— Ну, Иваныч, я думал, ты как десантник на парашюте спустишься.
— В другой раз, Андрюха, — Комбат вытер лицо и повернул голову, заглянул в самолет. — А ну-ка, орлы, на землю.
Рядом с ним появились детские лица с широко открытыми глазами, в которых уже не было слез.
126 
