очень нудно 
2 
– Тем более помалкивай...
Анка мягким кошачьим движением опрокинула ее на постель, сжала горло тремя пальцами (довольно профессионально, оценил Мазур, девочка явно не чужда кое-каким единоборствам) и процедила с неприветливым выражением лица:
– Нет у меня никакой мании. Я просто ужасно недоверчивая, чтоб ты знала. Детство было тяжелое, честно тебе признаюсь, совершенно безрадостное, можно сказать, нищее, а пресловутая юность – и того почище. Всего в этой жизни пришлось добиваться своим горбом. И знаешь, подметила такую поганую закономерность: люди, мать их за ногу, так и норовят обмануть, обсчитать, продать и заложить. Может, есть и святые, но мне они что-то не попадались. Это я к тому, чтобы ты уяснила: я в этой жизни заранее настроена на любую подлость по отношению ко мне и иллюзий на счет человечества не питаю. А потому лучше и не пробовать со мной сыграть какую-нибудь поганую шутку – всегда успею первой вмазать... Ясно?
– Убери пальчики, – сказала Олеся с величайшим терпением. – Это ты в каком-то кино насмотрелась... Ну к чему такой театр? Сгрести за глотку, глаза страшные делать... Думаешь, это кого-то напугает или убедит?
Мазур вынужден был признать, что она права. То же самое определенно пришло в голову и Анке, она убрала руку, вновь прилегла, но уже не пыталась нежничать. Заложив руки за голову и задумчиво уставясь чуть ли не в камеру, – о чем не подозревала, понятно, – протянула:
– Черт, всегда стараюсь не оказаться в проигрыше...
Олеся мимолетно погладила ее по плечу:
– Анют, прости уж, но это у тебя от того самого тяжелого детства и скверной юности. Привыкла иметь дело с мелкой шпаной, которая слова не держит, о деловой этике понятия не имеет, продает и закладывает друг друга что ни день... Пойми ты: наши работодатели – люди крайне серьезные. А серьезность и м а с ш т а б выражаются в первую очередь в том, чтобы всегда держать слово. Тебя наняли для определенной работы – значит, заплатят ровно столько, сколько обещали. Без всяких подвохов. Я, между прочим, тоже не особенно доверяю человечеству вообще и его отдельным представителям. Но могу судить по собственному опыту. Я на этих людей не один год работаю – и до сих пор не было причин жаловаться...
Анка горько усмехнулась:
– Ну, ты-то у нас ч и с т е н ь к а я.
– Да брось. В этой системе чистых не бывает. Все вывозились по уши.
– Я не о том. Зуб даю, тебе никого мочить не приходилось...
– Есть такая недоработка, – с улыбкой призналась Олеся. – А совет тут один – если тебя напрягают жмурики, надо исправно делать карьеру, чтобы побыстрее добраться до того уровня, где с а м руки уже ни за что не пачкаешь. Дельный совет, серьезно.
– Ладно, учту... – Анка соскочила с постели и принялась быстро, деловито одеваться. – Вот только... в Джале, я так подозреваю, кого-то все же мочить придется?
– Не придется. Если все пройдет гладко. Ты, главное, Кирилла слушайся, у него в таких делах опыта неизмеримо больше...
– Угу, – буркнула Анка, наклонилась, чмокнула Олесю в щеку и вышла энергичной, целеустремленной походочкой.
Олеся осталась лежать на смятых простынях, с отрешенным видом уставясь в пространство. Аппаратура была не из новомодных, и Мазур не мог рассмотреть женское лицо во всех нюансах, но все равно, легко можно определить, что на этом очаровательном личике не наблюдается ни томности, ни покоя – Анке она смотрела вслед со строгим, холодным прищуром. Так, случается, иногда люди решительные смотрят поверх ствола...
«Интересные дела, – подумал Мазур. – Джала – стольный град сопредельного государства, из коего и приходят регулярно по прeзидентскую душу неразборчивые в средствах ребята. Никак нельзя сказать, что соседи – открытый враг, просто так уж тут принято – делать мелкие пакости, пригревать беглых оппозиционеров, а то и диверсантов. Дело, можно сказать, житейское. Значит, в Джалу они собрались нас наладить? Первый раз слышу...»
Глядя на неподвижную Олесю, углубленную в нешуточные, надо полагать, раздумья, он решил то ли провести эксперимент, то ли чуточку похулиганить от нечего делать. Сходил в кабинет, принес оттуда телефон – провод был длиннющий, и удалось это без труда – набрал номер Олесиного домика. Удобно устроился в кресле перед экраном.
Сразу после первого звонка Олеся спрыгнула с постели, схватила трубку:
– Да?
– Это я, – сказал Мазур самым обыденным тоном. – Ты меня зайти просила...
– Ага, есть разговор. Ты где?
2 
