Последние отзывы

  99  

«Да говори, говори же, что тебе нужно! – мысленно возопил Олег. – Как ты меня достал, проклятый Карла…»

Иностранец словно подслушал мысли художника, потому что в следующее мгновенье его тон стал деловитым, а фразы – краткими и сухими, без лишних эмоций:

– Вы в шкаф смотрели?

– Не успел.

– Там стоит ящик с нужными для работы материалами.

– Понял.

– Вам скоро позвонят, никуда не выходите из номера. За вами пришлют машину. Только еще раз прошу вас, милейший Олег Ильич, – не натворите глупостей. Заказчик имеет в России большую власть. Надеюсь, вам не нужно объяснять, что это значит.

– Постараюсь не натворить, – буркнул Олег и с ненавистью бросил трубку на рычаги.

Позвонили спустя час после разговора с Карлом Францевичем. Официальный мужской голос сказал, что машина будет возле гостиницы через двадцать минут и что водитель поднимется в номер.

Водитель был предельно вежлив и предупредителен. Он с поразительной легкостью и непринужденностью донес достаточно тяжелый ящик с материалами (который Олег так и не удосужился распечатать) до машины, – это был «мерседес» с правительственными номерами – и вскоре они уже ехали по загородному шоссе.

Несмотря на все грозные указы и распоряжения, частных машин с запрещенными мигалками на улицах Москвы было хоть пруд пруди. Олег очень сомневался, что козырные холеные мужики в дорогих костюмах и расфуфыренные дамочки (раскрашенные как индейцы сиу), сидевшие за рулем импортных тачек с проблесковыми маячками, находятся на государевой службе.

Но он не мог не отдать должное высокому статусу транспортного средства, в котором его везли. «Мерседес» пронизывал скопища машин на улицах и перекрестках с такой легкостью и скоростью, будто был раскаленным прутом, воткнутым в блок мягкого сливочного масла.

Дача явно была государственной. Куда конкретно Олега привезли, он не знал (хотя примерно догадывался), а водитель словоохотливостью не отличался. Прежде, чем они доехали по огражденной территории до дачи (точнее – коттеджа) заказчика, им пришлось миновать два КПП. Последняя проверка – третья по счету – уже была на входе в здание.

Художник оказался в украшенном живыми цветами громадном холле с мраморным полом, фонтаном из резного камня, изразцовым камином и шикарной мягкой мебелью. Наверное, холл был совмещен с гостиной; так удобней для больших приемов.

Выпил лишку – и сразу на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Или чтобы очистить желудок от перегруза. А то пока найдешь нужное место при другой планировке дома, можешь по дороге все растерять. Позору потом не оберешься.

Ждать пришлось долго – где-то около часа. А может, Олегу просто показалось, что время не бежит, а каплет, как в клепсидре – водяных часах. Он был очень напряжен и вздрагивал от малейшего шороха.

Наконец раздались звуки мужских голосов, и по широкой лестнице со второго этажа в холл спустились двое мужчин весьма солидной и симпатичной наружности; один был в годах, а второй почти ровесник Олега. Молодой был и вовсе красавчиком, и художник сразу же его невзлюбил – неизвестно, почему.

Мало того, Олег узнал обоих. И внутренне еще сильнее зажался. Эти двое были настолько влиятельны, что могли его вмиг стереть в порошок, как мелкую букашку.

– А, вот и наш художник! – воскликнул старший. – Наслышаны, наслышаны… Ну, здравствуйте…

Он прикоснулся к руке Олегу каким-то быстрым, едва осязаемым, рукопожатием. Молодой приветствовал художника более сердечно, но его рука была какая-то вялая и потная. Олег незаметно вытер ладонь о штанину; ему вдруг стало неприятно.

– Не будем терять время, – сказал старший. – Георгий проводит вас в подготовленное для работы помещение. Это в здании, где находится оранжерея. Там очень светло и вам никто не будет мешать.

– Это хорошо, что светло, – смущаясь, сказал Олег. – Мне нужно несколько дней, чтобы подготовиться… краски там, холст, и все такое прочее…

– Ничего, ничего, я вас не тороплю. Где вы будете обедать – в нашей столовой или… – Тут хозяин дачи запнулся – Или на рабочем месте?

– Лучше на рабочем месте, – поторопился с ответом художник. – Чтобы не прерывать процесс, – соврал он, не мигнув глазом. – Это вредно для картины.

Ему не очень улыбалась перспектива в течение двух-трех недель мозолить глаза столь сиятельным персонам.

Он был уверен, что на него будут смотреть как на таракана в супе. А сходиться с домочадцами хозяина поближе, чтобы казаться душкой, Олегу не хотелось; он почему-то сразу, даже не видя их, проникся к ним неприязнью.

  99