Последние отзывы

  98  

Звали его Никифор Петрович. А звание он имел никак не ниже майорского, хотя этот вопрос пока оставался открытым – мы не хотели раньше времени ворошить осиное гнездо.

Выяснили мы и еще одно, весьма интересное обстоятельство. Плешнев состоял в приятельских отношениях с Журкиным и особенно с его начальником охраны, бывшим сотрудником КГБ, попавшим под сокращение, когда проводилась реорганизация службы безопасности. Они даже дружили домами.

Несколько раз Плешнева и Журкина видели в компании девиц сомнительного поведения. Но материалы такого рода без соответствующего подтверждения не представляли оперативной ценности, а скорее служили фоном расследования.

И все же мне это затишье не нравилось. Я чувствовал, что главные события впереди и пока моя жизнь под угрозой.

По-прежнему я не мог как следует ни защитить себя, ни дать ход материалам на Шалычева. Того, что официально фигурировало в деле губернатора и хранилось в моей папке, для полной "раскрутки" не хватало.

А другие оперативные наработки, предъяви я их моему непосредственному начальнику Саенко, как этого требовала субординация, означали одно – мою гибель. Притом практически мгновенную – уж я-то знал возможности Шалычева и его наемных убийц.

Почему меня оставили в покое?

Думаю, по единственной причине – я был, что называется, прикноплен к планшету, как букашка, и весь на виду. Но пока я особо не трепыхался и не гнал волну, угроза от меня исходила минимальная.

Ведь никто, даже Саенко, не мог поручиться, что в случае моей насильственной смерти "разработкой" губернатора не займется кто-либо из центра. А там были весьма грамотные и подкованные в своем деле спецы.

Но я понимал и другое – если Шалычеву удастся выйти сухим из воды, мои дни будут сочтены.

И я решился…

Помог мне встретиться с генералом в неофициальной обстановке не кто иной, как Палыч. Я совершенно выпустил из виду, что в свое время генерал проходил практику под руководством моего бывшего шефа, хотя Палыч как-то рассказывал мне об этом.

Они и сейчас поддерживали отношения. Правда, в основном на уровне телефонных звонков – поздравлений с Новым годом или, например, Днем милиции.

Поэтому, уже четыре дня спустя после того, как я поплакался Палычу в жилетку на предмет невозможности скрытного рандеву с начальником УВД области, а старик только сокрушенно покачал головой – мол, садовая ты башка, Ведерников, – я сидел с березовым веником на верхнем полке сауны и усердно трудился над широченной генеральской спиной.

Встретились мы в бане общества "Динамо". Естественно, не в той, где парились спортсмены, а в отдельной, куда имели доступ только важные шишки.

Все было продумано и исполнено в лучших традициях секретных служб: я уже сидел в парилке, когда в сауне появился генерал, внезапно для своих шаркунов пожелавший на этот раз посетить сауну вне графика и в одиночестве.

Впрочем, в этом не было ничего необычного – такое случалось и раньше. И даже если кто и следил за передвижениями начальника управления внутренних дел, то рассмотреть меня через стены конечно не мог.

А я уж постарался, чтобы за мной не было не только "хвоста", но даже намека на нечто подобное. -…Интересно, интересно… – бормотал генерал, временами покряхтывая от удовольствия. Я старательно охаживал его веником и вполголоса рассказывал о своих перипетиях. – Значит, Саенко все-таки купили… – задумчиво сказал генерал.

В его голосе я почему-то не услышал осуждения.

– И этот тоже… – Генерал огорченно крякнул.

– В этом не мне разбираться. Я в такие эмпиреи не лезу. Меня больше волнует та ситуация, в которой я очутился. – Да, ситуация и впрямь хреновая… Хорошо, хорошо, левее… спасибо…

Генерал забрал веники и занял мое место.

– Давай теперь ты, капитан. Не смущайся – в бане нет начальников и подчиненных.

Он отдраил меня веником от души.

В чем, в чем, а в банном деле генерал знал толк. Когда мы, завернувшись в свежие простыни, наконец уселись за стол, чтобы почаевничать, я впервые за последние три месяца почувствовал себя так, словно только что на свет родился. – Рекомендую…

Генерал разливал по чашкам духмяную жидкость темно-зеленого цвета. – Что это? – спросил я. – Травяной чай. Моя старушка – что твой врач-гомеопат. Как чаек? – Блеск! За душу берет.

– То-то… Здесь сбор из двенадцати трав. И еще какие-то корешки и ягоды. Бодрит и снимает усталость. После баньки лучше не придумаешь. Так, говоришь, видеоматериалы при тебе?

  98