82 
Афина медленно, подчеркнуто сделала шаг в сторону, удаляясь от Одиссея, а потом расстегнула затейливую брошь, что удерживала шелковое одеяние на ее плече. Сизо-серый шелк соскользнул и упал к ногам, снова напомнив Одиссею о нежных крыльях голубки. Афина перешагнула шелковые волны и изящно опустилась на покрывало; ее безупречная сливочная кожа светилась в лунных лучах, когда богиня неторопливо легла. И протянула руку Одиссею.
– Иди ко мне и покажи ту любовь, которую ты испытывал ко мне так много лет, Одиссей, – сказала она.
Одиссей лег, забыв обо всем рядом со своей истинной любовью. Он знал, что Афина никогда не будет по-настоящему принадлежать ему, как обычная женщина. Он знал, что этот момент интимной близости может оказаться единственным, первым и последним, но он отдавал ей свое тело с бесконечной радостью и так же безоглядно, как много лет назад отдал свое сердце.
«Мне хватит и этого... – думал он, обнимая Афину и чувствуя, как смешиваются их слезы, – Мне хватит и этого...»
Глава 22
– Я была неправа, – заявила Венера, врываясь в личные покои Геры.
– Была? По-моему, правильнее было бы сказать просто «я неправа» или: «Я сильно неправа, что беспокою тебя в личных комнатах, моя королева».
– Ой, знаю, знаю! – воскликнула Венера, добывая из воздуха бокал амброзии. – Я и не стала бы тебя тревожить, если бы не неотложная необходимость.
– Что случилось? Только не говори мне, что твоя маленькая смертная в теле Поликсены опять позволила почти убить себя. Ох, борода Зевса! Эта война раздражает меня все сильнее и сильнее!
– Нет, с Катриной все в порядке. Дело в Афине.
Гера лениво полулежала на золотой кушетке, обитой нежным бархатом, лакомясь замаринованными в амброзии и обсахаренными виноградинами, – но слова Венеры заставили королеву Олимпа мгновенно сесть и напряженно выпрямиться.
– Что такое? Что могло случиться с Афиной?
– Она занялась сексом с Одиссеем.
Гера моргнула раз, другой, потом потрясла головой, как будто желая угомонить взбесившиеся мысли.
– Я, кажется, чего-то не расслышала... или не поняла? Мне показалось, ты произнесла... Афина занялась сексом с Одиссеем?
– Именно это я и сказала.
Венера уселась на кушетку рядом с Герой и раздобыла бокал амброзии для своей королевы.
– Я постоянно присматриваю за лагерем греков. Я хочу сказать, нам ведь не нужны новые катастрофы, вроде покушения на жизнь Катрины.
– Конечно... разумеется, ты должна неустанно наблюдать за всем. И что же ты увидела?
– Секс!!! Между Одиссеем и Афиной!!! Там, на песчаном берегу. – Венера говорила, нервно прихлебывая амброзию, – Она сотворила большое шелковое покрывало для них. Это вообще-то очень романтично, хотя оно и ужасно скользкое.
– Ты продолжала наблюдать даже после того, как поняла, кто они такие?!
– Разумеется, нет! – Венера выпила еще, избегая взгляда королевы Олимпа, – Хотя даже исходя из того немногого, что я увидела, могу сказать тебе, что Одиссей был весьма... э-э... полон энтузиазма.
– Что ж, для Афины это хорошо. Она слишком долго была уж чересчур серьезной. И ты именно это имела в виду, когда сказала, что была неправа? Ты меня удивляешь. Сколько раз я слышала, как ты твердила Афине, что она нуждается в хорошем оргазме, что ей необходимо дать себе послабление, что ей нужно одно, другое, третье... А теперь, когда она наконец получила это «другое-третье», ты смотришь на происшедшее как на неприятность? Ты, богиня любви, что-то совсем потеряла разум.
– Я хотела, чтобы она проделала все это с Одиссеем до того, как мы решили вмешаться в Троянскую войну в пользу троянцев. Но после того, что произошло там на пляже, как ты думаешь, разве Афина позволит, чтобы Одиссей и его воины потерпели поражение?
– Ох, нет...
– Ну вот, а я как раз это и имела в виду. Мы постарались отвлечь от военных действий Ахиллеса, развернуть события так, чтобы война поскорее пришла к концу. Но тут является богиня войны и решительно становится на сторону Одиссея! Даже если она начнет просто манипулировать разными мелочами, не вступая непосредственно в битву, она все равно отлично возместит отсутствие Ахиллеса!
– Может быть, поговоришь со своими смертными? Если мы вернем Ахиллеса к военным действиям, да еще к этому добавится влияние Афины, полагаю, война может закончиться очень быстро. А ведь мы хотели именно этого, – сказала Гера, тяжело вздыхая, – Хотя, конечно, мне противна сама мысль о том, что этот негодяй Агамемнон станет победителем...
82 
