Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
43 
– Вообще-то делать должен ты, а я тебе буду помогать. Погоди-ка...
Катрина вышла из-за занавески и сняла с крюка едва тлеющий фонарь. Вернувшись с ним к кровати, она поставила фонарь на ночной столик. Еще больше прикрутив фитиль, Катрина оставила едва заметный огонек.
И, довольная результатом, вернулась на свое место в изножии кровати.
– Начнем с того, что ты должен расслабиться, – Сообщила она Ахиллесу.
Он глянул на нее скептически.
Катрина улыбнулась.
– Просто доверься мне. Я ведь оракул.
– Ну, оракул, если бы я смог расслабиться, я смог бы и заснуть. Но, видишь ли, как раз в этом и загвоздка.
– Ладно, давай просто поговорим. Может быть, я сумею наложить на тебя чары.
– Поговорим?
– Да, мы ведь уже это делаем. И именно это мы делали раньше, вечером.
Ахиллес ответ взгляд.
– Я должен просить у тебя прощения, царевна. Мне не следовало прикасаться к тебе так, как я это сделал.
– Если ты не забыл, я первая начала.
– Я не должен был этого допускать. Это было опасно.
– Одиссей рассказал мне о ярости, которая овладевает тобой, – медленно произнесла Кэт.
– Вот именно потому я и не должен был такого позволять, – сказал Ахиллес.
– С тобой такое всегда случается, если ты... э-э... целуешь женщину?
Ахиллес снова посмотрел ей в глаза.
– Это случается, когда я возбуждаюсь.
– Каждый раз? – мягко спросила Катрина.
– Я... я не знаю.
– Как это понимать? Как ты можешь не знать этого?
– Очень просто...
Ахиллес сорвался с места так быстро, что Кэт не успела ничего понять. Только что он сидел там... и вот он уже метнулся к ней и схватил ее за запястья, притянув к себе так, что ее лицо очутилось всего в нескольких дюймах от его лица.
– Я не могу этого знать, потому что обычно не позволяю себе желать женщину. Прикасаться к женщине. Вот так, как я желаю и прикасаюсь к тебе сейчас.
«Вот дерьмо, – подумала Катрина, – Пожалуй, было бы куда проще и легче, если бы меня отправили прямиком в ад...»
Глава 11
– В самом деле? – Она произнесла это ровным, спокойным голосом. – Значит, ты не прикасался и не пугал до полусмерти Брисеиду?
Ее слова оказали на Ахиллеса желаемый эффект. Ржаво-красный свет, уже начавший разгораться в его глазах, угас, и он выпустил руки Катрины, словно обжегшись о них.
– Нет, – коротко ответил он, – Я ни разу не прикасался к этой девице Брисеиде.
Катрина подавила желание потереть запястья в тех местах, где, как она была уверена, останутся теперь синяки.
– Ты не прикасался к ней, но она все равно тебя боялась?
– Да, боялась.
– Ладно, тогда ты должен кое-что понять раз и навсегда. Я. Не. Похожа. На. Брисеиду. Вообще-то я не похожа ни на одну женщину, которых тебе доводилось знать. И если нам с тобой придется какое-то время находиться рядом, – а я думаю, что это так и будет, – ты должен просто принять это и перестать судить обо мне как о других женщинах.
Катрина огляделась по сторонам и облегченно вздохнула увидев кубок на прикроватном столике.
– Черт, мне надо выпить.
Она встала, схватила кубок и направилась к кувшину вина, который уже начала опустошать. Но все-таки оглянулась на Ахиллеса, скрытого полупрозрачной занавеской.
– Ты не против, если я немножко выпью?
Он в очередной раз был озадачен.
– Конечно, не против.
– Вот и хорошо.
Катрина наполнила кубок до краев и, прихватив с собой кувшин, вернулась к кровати. Она поставила кувшин на прикроватный столик рядом с лампой, но на этот раз не стала нервно пристраиваться на самом краешке постели, в изножье, как умалишенный голубок, напуганный статуей (в данном случае Ахиллеса), внезапно ожившей. Она шлепнулась на кровать, удобно подобрав под себя ноги и очутившись гораздо ближе к Ахиллесу, и сделала основательный глоток великолепного красного вина.
– Ладно, договоримся так. Я думаю, что могу тебе помочь. Не только с бессонницей, но и с этим твоим... как это... «пусть ко мне не прикасается женщина, которая мне нравится». Вот так.
Она осторожно улыбнулась Ахиллесу.
– То есть если предположить, что тебя действительно ко мне влечет.
Губы Ахиллеса изогнулись в подобии улыбки.
– Действительно.
– Но если ты начнешь слишком активно ко мне прикасаться – и я снова предполагаю, исходя из нашего недавнего самодеятельного сеанса на берегу, – у тебя опять проявится... – Катрина ткнула пальцем в Ахиллеса, потом как бы обвела его издали указкой, словно он был чем-то вроде учебного пособия на занятии по психологии, – проявится твое второе «я», с которым я уже столкнулась этим вечером.
43 
