Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
61 
– Ты только вот что имей в виду, – сказал Мазур, зло таращась на него исподлобья. – Я понимаю, ты что-то хитрое придумал, чтобы держать меня на коротком поводке… Но ведь не будешь же ты меня вот так и держась связанным? Имей в виду, если покажется, что ты уговор соблюдать не намерен…
– Обижаете, Кирилл Степаныч! – Ковбой даже прижал обе руки к сердцу. – Лишь бы вы не затаили подвоха, а я, верно вам говорю, честно играть собираюсь. Простите уж за цинизм, но лучше с сотней штук расстаться и иметь вас на своей стороне, чем остаться одному и против янкесов, и против наших. Когда будете в деле, вы не за страх, а за совесть будете на наше маленькое акционерное общество пахать… Ну что, всерьез начнем толковать? Уже чисто конкретно? Как компаньоны?
– Ты куда дел моего интеллигента? – осведомился Мазур.
– А куда его девать? Получил раз-два по шее и сидит у палатки, зубами со страху щелкает. А что?
– Тащи его сюда, – сказал Мазур. – Если уж, родной, базарить чисто конкретно, то в дело нужно брать не только мою девушку, но и моего интеллигента…
– А на хрена нам лишний рот?
– Антоша… – поморщился Мазур. – Я похож на человека, который на задание с собой таскает лишний рот? Ну вот, видишь… Помнишь, я еще в Шантарске тебе говорил про датчики, которые наша заокеанская красавица здесь расставляет?
– Ну...
– Так вот, наш интеллигент, несмотря на ублюдочную бороденку и трусость, тем не менее обладает и умом, и научными познаниями. Ты не таращи глаза так удивленно, с интеллигентами подобное случается, хоть и редко… Это отличный радиоэлектронщик, понятно тебе? Мало взять агентессу, нужно еще найти и датчики…
– Чего ж тут непонятного? – живо откликнулся Ковбой. – Их, я так понимаю, тоже продать можно?
– Кристально мыслишь, Антоша, золотая голова… – сказал Мазур. – Лично я не сумею эти датчики отыскать. И ты не сумеешь. А вот он сможет, располагая соответствующей аппаратурой…
– Понятно, – сказал Ковбой с видом умным и глубокомысленным. – То-то я голову ломаю, для чего вы с собой таскаете этого…
– Тащи его сюда, – сказал Мазур, стараясь говорить как можно спокойнее, безразличным тоном. – Говорю тебе, без него не обойдется.
– Да ради бога, – пожал плечами Ковбой и тут же встрепенулся: – Эй, эй! Только пусть не думает, что и ему отслюнится десять процентов. Между прочим, с куколкой я тоже не намерен делиться. Вы с ней все равно, считайте, одна семья, вот ваши проценты в семье и останутся. А интеллигенту хватит за глаза кусков десять, и не более того. Ну куда ему много? Интеллигент – человек духовный, ему грязные бумажки ни к чему в большом количестве…
– Да пожалуйста, – сказал Мазур ему в тон. – Он мне, в конце концов, не брат родной и, в отличие от девушки, не сексуальный партнер… Дело твое. Дашь десять, пусть будет десять. Между нами, мальчиками, для него и столько будет манной небесной… Но без него, как ни прикидывай, не обойтись. Так что волоки его сюда, и будем все вместе договариваться.
– Делов-то, – хмыкнул Ковбой. Встал и, отогнув полог, высунулся наружу. – Паша, бородатого сюда приволоки живенько, бегом, бегом, кому говорю!
Мазур перевел дыхание. Пока что все задуманное шло гладко.
Шансы невелики. Собственно говоря, у них есть единственный шанс…
Все за то, что Лаврика они не связали и, уж конечно, не обыскали, иначе Ковбой держался бы совершенно иначе. Ну, допустим, связали. Все равно это лучше, чем ничего. Трое, пусть даже связанных, спецов против одного в тесной палатке – тут, как говорится, возможны варианты. Это единственный шанс, и нельзя его не использовать. Потому что нет другого выхода. Подыгрывать Ковбою очень уж рискованно – он далеко не дурак, черт его маму ведает, что он там себе выдумал в качестве подстраховки. Не та ситуация, когда можно играть. Палец в рот положишь – всю голову откусят.
Снаружи послышалось энергичное топанье и окрик:
– Шагай, шагай, корявый!
В следующий миг полог распахнулся, и в палатку, ободренный то ли толчком, то ли пинком, влетел Лаврик. К неописуемой и тщательно скрытой радости Мазура, конечности его были совершенно свободны. И понятно почему. В его личине никто не усомнился. Лаврик, при похабной бороденке и очечках, выглядел сломленным, раздавленным, не венцом творения, а тварью дрожащей. Усугубляя это впечатление, он заискивающе улыбнулся:
– Чем могу…
– Примостись вон в уголке, – едва покосившись на него, холодно распорядился Ковбой. – Гарнитуров тут нет, на полу посидишь, не барин, – и повернулся к Мазуру. – Сердце мне вещует, что начать нам нужно, как цивилизованным людям и полагается…
61 
