Глава четвертая

Вороны в высоких хоромах

– Ты что лыбишься? – спросил Лаврик без особого раздражения.

– Анекдот вспомнил, – ответил Мазур. – По теме. «Хрен его знает, кто он такой, но за шофера у него сам Брежнев сидел». Рассказать кому, что ты у нас шоферил, когда на дело ехали…

– Ты этого района не знаешь, – как ни в чем не бывало сказал Лаврик. – А мы люди не гордые, мы и за баранкой посидеть можем, руки не отсохнут и жопа не натрудится…

Он тоже был не в самом плохом настроении, вполне возможно, по делу получились какие-то интересные результаты или просто ощутимое движение вперед (хотя, конечно же, Лаврик не простирал свою благосклонность настолько, чтобы посвящать Мазура в детали, по своему обыкновению прятал в рукаве не только тузов, но и карты поплоше).

Бывший опер Гена сидел на заднем сиденье и помалкивал – помоложе Мазура лет на десять, но с большими залысинами, спокойный такой, невысокий крепыш.

Полуобернувшись к нему, Мазур спросил уже вполне серьезно:

– Мы не успели толком поговорить… Вас неумолимое торжество закона привлекает или личные обиды на первом плане?

– Трудно сказать, – честно ответил Гена. – Может, и личные. Он ведь не просто со статьи соскользнул – меня тогда в бочку с дерьмом окунули да вдобавок на темечко даванули, чтобы с головой нырнул. Кому приятно? Я так понимаю, посадить его вы не посадите – не тот расклад и не та контора…

– Уж не посетуйте, – сказал Самарин. – Но так оно и обстоит….

– Ладно, что поделать… Зато я совершенно точно уверен, что в дерьмо он у вас нырнет с головушкой…

– Правильно понимаете, – усмехнулся Лаврик. – Есть у нас с Кириллом привычка макать всякую дешевку с маковкой в дерьмо…

– А можно его, как бы сказать, легонько… – с неприкрытой надеждой осведомился бывший опер.

– По сусалам? – догадливо подхватил Лаврик. – Понимаю ваши чувства, друг мой, но вынужден категорически запретить. Вы и так рискуете, идя в квартиру. Нажмет потайную кнопочку вызова вневедомственной охраны или запишет разговор на пленочку – и оба вы окажетесь в пикантной ситуации. А впрочем… Не думаю, что он сейчас способен на осмысленное коварство. Он остался один, без покровителей и влиятельных сообщников. По сути, все, на кого он работал, либо отправились в мир иной, либо угодили в нешуточные хлопоты. Он сейчас должен забиться в уголок и бояться всего на свете, как алкаш после многодневного запоя… Но все равно избегайте, други, осужденных передовым общественным мнением методов. Самое большее, что вы можете себе позволить, – деликатненько попятить в сторону, если не захочет пускать в квартиру, или там по ушам въехать тем способом, что следов не оставляет…

– Так это ж совсем другое дело, – обрадованно сказал Гена. – Ему хватит… Константин Кимович, вы не волнуйтесь, я и не собираюсь зверствовать. Хочется просто, чтобы сел наконец на парашу…

Лаврик обменялся с Мазуром быстрым взглядом. Мазур его прекрасно понял. Бедняга экс-опер, ручаться можно, и не представлял, что в их задачу вовсе не входило усадить почтенного профессора на плохо сколоченные нары. Программа-минимум была значительно проще: герр профессор мог кое-что знать о раскосенькой Гейше… Но сообщать Гене такие тонкости после того, как он долго делился с ними копившимися некогда на профессора оперативными разработками, было бы, мягко говоря, неучтиво. Да и о такой скучной вещи, как государственная тайна, следовало помнить. Будь опер не бывшим, а настоящим, его все равно не посвятили бы в иные секреты. Но вот взять его с собой пришлось, тут уж ничего не поделаешь – как-никак помог кое в чем, мог и далее оказаться полезным. Такой вот филантропический прагматизм…

Лаврик остановил машину у соседнего дома, выключил мотор и окинул окрестности тем цепким, все подмечающим взглядом, который Мазур прекрасно помнил по парочке совместных операций.

– Думаешь, он придет? – спросил Мазур нейтральным тоном.

– А мало ли…

– Вы про того супермена, что всех их мочит? – спросил Гена.

– Интересно, Геннадий, отчего вам пришла в голову мысль о существовании кого-то подобного? – бархатным голосочком осведомился Лаврик.

– Я тут всю жизнь живу, Константин Кимович, – охотно ответил Гена. – И знакомых на «земле» осталась хренова туча. Один словцо обронит, другой проговорится… Ясно, что в последнее время завелся некий супермен со своим интересом, который ситуацию активно гнет в свою неизвестную пользу. Слишком много «висяков», к тому же в четко очерченном круге. Кто-то очередной передел устраивает. Кто-то с торонний.

  23