Последние отзывы

  65  

Потерпев такое сокрушительное поражение, Олаф Харальдссон в окружении верных людей по суше перебрался в Швецию, провел там весну, а когда наступило лето, раздобыл судно и засобирался в дорогу на восток, в Хольмгард, к свояку Ярислейфу.

Жену Астрид и дочь он оставил в Швеции, а Магнуса, своего сына, конунг взял с собой. Ярислейф принял свояка очень хорошо, предложил ему остаться у него и взять столько земли, сколько необходимо для содержания своих людей. Олаф с благодарностью принял приглашение и остался там жить.

Вскоре неспокойно стало на душе у Олафа, он часто предавался раздумьям о том, что же дальше делать. Ярислейф и Ингигерд предлагали конунгу насовсем остаться здесь жить, более того пообещали норвежскому конунгу передать в управление страну, которая называлась Вулгария (Vúlgáriá), якобы, являющаяся «составной частью Гардарики», причем народ там оказался некрещеный, а у Олафа был огромный опыт в этом деле. Задумался конунг над заманчивым предложением и пошел советоваться со своими людьми, но земляки сразу стали отговаривать против того, чтобы остаться в Гардарики, и убеждали своего предводителя вернуться в Норвегию. Принятию окончательного решения послужил сон, когда к нему явился Олаф, сын Трюггви, и развеял все сомнения по его возвращению на родину. Он убедил Олафа, что тот должен обязательно вернуться в Норвегию и победить своих недругов.

Когда Олаф принял решение вернуться, он сразу сказал об этом Ярислейфу и Ингигерде. Те снова стали уговаривать, что у них в стране он может получить владения, достойные конунга, просили не ехать навстречу с врагами с таким немногочисленным войском: у него тогда было около двух сотен людей. Но уже ничто не могло остановить Олафа. На прощание конунг Хольмгарда снабдил их всех лошадьми и необходимым снаряжением.

Когда Олаф собрался в путь, Ярислейф и Ингигерд проводили его с большими почестями. Своего сына Магнуса он оставил на попечение конунга Ярислейфа. Примечательны слова, произнесенные Олафом Харальдссоном, когда он передавал сына на воспитание свояку и бывшей невесте: «Думается мне, что нигде моему сыну не будет лучше, чем у конунга Ярислейфа и княгини, которую я знаю как самую выдающуюся из женщин и более чем дружелюбно расположенную ко мне». (Четыре норвежских конунга на Руси, перевод Т. Н. Джаксон.)

Олаф зимой, вероятно на лошадях, добрался до берега моря, а когда наступила весна и сошел лед, его люди стали снаряжать корабли к плаванию. Когда все было готово и подул попутный ветер, его суда от гостеприимных берегов Гардарики ушли в открытое море и взяли курс на родной Норег, где вскоре он найдет свою погибель.

Оставил ли какой след главный герой саги Олаф Харальдссон в отечественном летописании? Прежде чем остановиться на этом, укажем, что существуют другие скандинавские и латинские письменные источники, свидетельствующие о пребывании Олафа Святого на новгородской земле, которые дают, в частности, указание на присутствие в Новгороде церкви Св. Олафа.

Самым древним документом является руническая надпись XI века, найденная в Упланде, сообщающая о неком Спьяльбуде, который «умер в Холъмгарде в церкви [святого] Олафа». В житии Святого Олафа, в «Древненорвежской книге проповедей», «Легендарной саге» и других источниках описываются чудеса, связанные с именем Олафа: «В некоем городе Русции, который называется Холъмегардер, вдруг случился такой пожар, что, казалось, городу угрожает полное уничтожение. Его жители, лишившись от чрезмерного страха самообладания, толпами стекаются к некоему латинскому священнику по имени Стефан, который там же служил в церкви Блаженного Олава. Они надеются в такой крайней нужде воспользоваться помощью блаженного мученика и проверить наверняка то, что они узнали о нем по слухам. Священник же, нисколько не медля, идет навстречу их пожеланиям, берет в руки его образ и выставляет его против огня. И вот, огонь не распространяется дальше, и прочая часть города освобождается от пожара». («Четыре норвежских конунга на Руси», перевод Т. Н. Джаксон.)

Древнерусские летописи отмечают присутствие в Новгороде варяжской церкви, стоявшей на Торгу, правда без указания имени этого святого. Так Новгородская 1-я летопись под 1152 год сообщает о пожаре «в сред Търгу», в котором «церквии съгоре 8, а 9-я Варязьская», под 1181 год — о пожаре в церкви, возникшем от разряда молнии — что «зажьжена бысть церкы от грома Варязьская на Търговищи», существуют и другие, более поздние сообщения о варяжской церкви. Так анализ древней скры («Судебник немецкого двора св. Петра в Новгороде») 1270 года и других документов позволил сделать ученым вывод, что в Новгороде с конца XII века существовали два торговых иноземных двора: немецкий с церковью Св. Петра и готский с церковью Св. Олафа.

  65