Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
120 
– Ответ: нет, – сказал Фрэнк и отключил телефон.
Осборн слышал весь разговор.
– Это моя машина, – сказал он. – И я не намерен ехать в Стипфолл – я хочу держаться снегоочистителя. А то могу что-то упустить.
– Ну и держись его. Высадишь меня с мамой у дома и поедешь за снегоочистителем по шоссе. Проинформировав Стэнли, я возьму у него машину и догоню тебя.
– Ну а Фрэнк отверг такой план.
– Я еще не пошла с козырной карты. – И она снова позвонила Фрэнку.
На этот раз он коротко бросил:
– Что?
– Вспомни о Фермере Джонни.
– Пошла к черту.
– Я пользуюсь телефоном, который не надо держать в руке, и рядом сидит Карл Осборн, который слышит нас обоих. Ну-ка, скажи еще раз, куда ты меня послал?
– Возьми этот чертов телефон.
Тони сняла трубку с рычага и поднесла к уху, так что Карл теперь не мог слышать Фрэнка.
– Позвони, пожалуйста, водителю снегоочистителя, Фрэнк.
– Ах ты, сука, ты вечно держишь, как топор над моей головой, дело Фермера Джонни. Ты же знаешь, что он был виновен.
– Все это знают. Но только ты да я знаем, каким образом ты добился приговора.
– Ты же не скажешь этого Карлу.
– Он слышит все, что я говорю.
В голосе Фрэнка появилась льстивая нотка.
– Я полагаю, нет смысла говорить с тобой о лояльности.
– Нет, после того, как ты рассказал Карлу о хомяке Пушистике.
Этот выстрел достиг цели. Фрэнк перешел на оборонительный тон:
– Карл не станет писать о Фермере Джонни. Он все-таки друг.
– Твое доверие глубоко трогательно – он все-таки журналист и вообще…
Наступило долгое молчание.
Тони сказала:
– Решайся, Фрэнк: поворот уже скоро. Либо ты даешь указание снегоочистителю свернуть, либо следующий час я буду рассказывать Карлу о Фермере Джонни.
В трубке послышался щелчок и гудок – Фрэнк положил трубку.
А Тони продолжала держать телефон на ладони.
Карл спросил:
– О чем это вы беседовали?
– Если мы проедем мимо следующего поворота налево, я тебе скажу.
Через несколько минут снегоочиститель свернул на боковую дорогу, ведущую к Стипфоллу.
7.00
Хьюго лежал на кафельном полу, истекая кровью, без сознания, но дышал.
Ольга плакала. Грудь ее вздымалась от безудержных рыданий. Она была близка к истерике.
Стэнли Оксенфорд посерел – такой он пережил шок. Он походил на человека, которому сказали, что он умирает. Он смотрел на Кита, и на лице его были отчаяние, и изумление, и с трудом сдерживаемый гнев. Его лицо говорило: «Как ты мог так с нами поступить?» А Кит старался не смотреть на него.
Кит был в ярости. Все пошло наперекосяк. Его родные теперь знали, что он заодно с ворами, и нет способа выпутаться из этого с помощью лжи, значит, полиция со временем все узнает. Он обречен провести всю жизнь в тюрьме за нарушение закона. И он с трудом сдерживал злость.
К тому же он был и напуган. Вирус лежал во флакончике из-под духов на кухонном столе, защищенный лишь двумя прозрачными пластиковыми пакетами. И страх Кита подогревал его злость.
Найджел под угрозой пистолета приказал Стэнли и Ольге лечь лицом вниз рядом с Хьюго. Он был так зол на Хьюго за избиение, что, наверное, был бы рад спустить курок. А Кит не попытался бы его остановить. Он сам готов был убить кого угодно.
Элтон отыскал замену обычным веревкам – провода, кусок бельевой веревки и моток пластыря.
Дейзи связала ноги и руки Ольге, лежавшему без сознания Хьюго и Стэнли. Дейзи крепко стянула провод, так что он врезался в тело, и проверила узлы, чтобы они не развязались. На лице ее была омерзительная улыбочка, какая появлялась, когда она причиняла человеку боль.
Кит сказал Найджелу:
– Мне нужен мой телефон.
Найджел спросил:
– Зачем?
Кит сказал:
– На случай, если кто-то позвонит в «Кремль», мне надо перехватить этот звонок.
Найджел медлил.
Кит сказал:
– Ради всего святого, я же отдал тебе твой пистолет!
Найджел пожал плечами и протянул ему телефон.
– Как ты можешь творить такое, Кит? – сказала Ольга, а Дейзи в это время опустилась на пол и уперлась коленом в спину ее отца. – Как ты можешь смотреть на то, что к твоим родным так относятся?
– Не я в этом виноват! – со злостью ответил он. – Если бы вы вели себя пристойно в отношении меня, ничего этого не случилось бы.
– Не ты в этом виноват? – в изумлении произнес его отец.
120 
