очень нудно 
93 
Доктор сел и принялся вновь энергично протирать пенсне. Арнаутов заговорил проникновенно:
— Я всю свою жизнь посвятил идее ракетного космического корабля… Теория Циолковского вдохнула жизнь в мои мечты… Я знал и знаю, что если не я и не Циолковский создадим ракетные корабли, то их создадут люди новой России, нового мира… Но, коль так получилось, что к нам случайно пришла помощь с какой-то далекой планеты, мы должны воспользоваться ею. И воспользоваться ею нужно, чтобы принести человечеству познания и могущество иного мира. Те далекие люди, которых мы видим лишь в картинах «иллюзиона», видимо, далеко ушли в своем прогрессе. Когда на наших океанах плавали лишь парусные каравеллы Колумба, а попы судили Галилея… Если уже тогда и намного ранее эти далекие люди смогли создать подобное чудо техники и совершить на нем полет на Землю, то можно себе представить, как обогатим и двинем вперед нашу науку и технику мы, если благополучно вернемся на Землю через двенадцать — пятнадцать лет… И не только опыт науки сможем позаимствовать мы у них. Доктор прав и трижды прав. А общественное устройство?… Я не сомневаюсь, что там нет такого социального уродства, как наше российское самодержавие. Разве не важно было бы узнать, какой общественный строй существует у них и как они к нему пришли?… Я знаю, за годы, необходимые для пути туда и обратно, жизнь на Земле тоже не будет стоять на одном месте, наука будет развиваться и у нас на Земле, невзирая ни на что. С борьбой, со страданиями человечество все ближе будет подходить и к разумному общественному устройству. Но ведь и там жизнь не стояла сотни лет… Ради такого полета можно было бы отдать жизнь. Но я не верю, что нам придется вообще жертвовать своей жизнью. Большинство из нас — люди молодые, и, если все эти годы пользоваться чудесной жизнетворной пищей, найденной нами здесь, если дышать чистим, богатым кислородом воздухом, если избавиться от болезнетворных бактерий — а я проверил, такие бактерии здесь не живут, погибают, — то астронавты отлично проживут годы, необходимые для полета. И они обязательно вернутся на Землю. Решайте, господа.
— Я с вами, — сказал Петя.
— Я тоже с вами! — воскликнула Нина Росс. — А вы, Майгин?
Майгин улыбнулся и кивнул головой:
— Конечно же, Ниночка.
— Если вы сочтете, что я смогу быть вам полезен, — проговорил, волнуясь, доктор Васенькин, — то я тоже полечу с вами.
— А вы, Клавдий Владимирович? — обратился к Берсеньеву Арнаутов.
Берсеньев покачал головой.
— Я не возражаю против того, чтобы наша находка была использована таким образом, но… Как вы думаете, Константин Платонович, сколько времени займут у вас поиски этого самого… рычажка?
— Не знаю, — честно признался Арнаутов. — Может быть, год, может быть, месяц…
— Всю жизнь, — насмешливо сказал Венберг.
— Во всяком случае, это дело терпит. — Берсеньев тяжело поднялся с кресла. — Поживем — увидим… А пока, я думаю, следует опять заняться осмотром корабля. Он полон всевозможными тайнами, и мы узнали из них только ничтожную долю.
К звездам?
После «второго заседания научного общества» события развернулись с необыкновенной быстротой. И прежде всего открылась тайна исчезновения Суо и Уру. Произошло это так.
Арнаутов, тщательно исследовавший «трюмы» корабля-города, еще неделю назад обнаружил под «музыкальной пагодой» четыре длинных блестящих цилиндра. Видимо, углы «пагоды» опирались на них. Арнаутов сообщил об этом Майгину и Берсеньеву.
— Полагаю, — сказал он, — что это своеобразные поршни, которые поднимают весь корпус «пагоды». Но каким способом их приводят в действие, я понять не могу…
Звуки, непрерывно струившиеся из-под выгнутой крыши «пагоды», привели Нину в восторг. Она согласилась с Берсеньевым, что эта музыка отдаленно напоминает «Лунную сонату» Бетховена, только оркестрованную.
— Я бы назвала ее «Звездной сонатой», — сказала она, не обращаясь ни к кому и прислушиваясь к нежному звону неведомого инструмента, зазвучавшему соло.
— Между прочим… — медленно сказал Майгин и замолчал, словно в голову ему пришла какая-то странная мысль.
— Что? — спросила Нина.
— Послушайте, Ниночка, ведь у вас прекрасное грудное контральто.
— Так уж и прекрасное, — улыбнулась Нина.
— Да-да, — Майгин ожесточенно потер лоб, что-то соображая. — Вы знаете, ваш голос очень похож на голос этой снежной красавицы, Эа…
93 
