Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
131 
– Да?
– Быть может, я и могу указать вам след… По крайней мере, это похоже на след…
– Только не врите, Мари, – сказал он резко, отрывисто. – Вашу ложь удастся проверить очень быстро, и тогда берегитесь…
– Да подите вы! Я не собираюсь врать. Не стоит врать в момент, когда подтверждаются мои наихудшие подозрения…
– Что вы знаете, Мари? – спросил он нетерпеливо.
– Вы говорите, ее похитили? – герцогиня наморщила лоб. – Наверняка с тем, чтобы передать Винтеру…
– Наверняка. Вы знаете какое-то место?
– Трудно назвать то, что я знаю, каким-то конкретным словом… – произнесла герцогиня задумчиво. – Понимаете, Шарль, к ней довольно часто приезжала какая-то монахиня… Не простая монахиня, а занимающая какой-то пост – быть может, настоятельница, аббатиса… Не такая уж старая, определенно из хорошей семьи, резко настроенная против Ришелье… Я с ней пару раз сталкивалась, но не знаю ее имени. Она обитает где-то к северу от Парижа, не особенно далеко, но и не близко… Вот и все, что может вам помочь…
– Что за монахиня? Какого монашеского ордена или братства?
– Понятия не имею, – ответила герцогиня с детской беспомощностью. – Я совершенно не разбираюсь в монашеских одеяниях, и в церкви-то не была не упомню с какого времени… Единственные, кого я уверенно могу отличить по одежде – доминиканцы. У меня был любовник, юный аббат из доминиканцев…
– У доминиканцев, кажется, нет женских монастырей, – сказал д’Артаньян. – В любом случае, они носят только черное и белое… Как она была одета, эта монахиня?
– Дайте припомнить… Она была одета ужасно. Этот их монашеский балахон, при виде которого всякая нормальная женщина придет в ужас. Покрой совершенно…
– Мари, мне не это нужно! Цвет?
– На ней был коричневый балахон, а на голове еще более ужасный черно-белый платок…
– Апостольник?[29] – спросил д’Артаньян, с грехом пополам разбиравшийся в этом вопросе благодаря дальней родственнице-бенедиктинке[30].
– Ну откуда я знаю, как он называется? Коричневый балахон и черно-белый платок… Судя по виду лошадей, запряженных в ее карету, им приходилось совершать переход в несколько часов…
– И это все?
– Уж не взыщите…
– Постараюсь вам поверить, – сказал д’Артаньян. – А если вы меня обманули – тоже не взыщите…
– Противный! – воскликнула герцогиня, уже немного оправившись от пережитого страха. – Я искренне хочу вам помочь. Питаю надежду, что и вы впоследствии, когда справитесь с ней…
– Быть может, – сказал д’Артаньян. – Простите, Мари, но я и в самом деле обязан спешить…
Глава четырнадцатая
Коричневый и черно-белый
Войдя в комнату, он сразу увидел по угрюмому лицу Рошфора, что за время его отсутствия никаких успехов так и не случилось. Безнадежно вздохнув, присел к столу и спросил:
– Граф, вы не помните, какие монахини носят коричневые одеяния и черно-белые платки-апостольники?
– Честное слово, нет, – сказал Рошфор после долгого и старательного раздумья. – Боюсь, я в этом предмете никогда не был особенно силен. Нужно позвать кого-то из духовных…
– Коричневую одежду и черно-белые апостольники носят сестры-маританки, – раздался уверенный женский голос, и оба дворянина прямо-таки подскочили от неожиданности.
– Как вы сюда попали, госпожа де Кавуа? – оторопело спросил Рошфор.
– Довольно глупый вопрос, граф, – сказала Мирей де Кавуа, проходя вглубь комнаты с тем же решительным видом. – Меня не только беспрепятственно пропускают в Пале-Кардиналь, но и к монсеньёру мне пройти легче, чем многим другим… – Она внимательно оглядела обоих. – А при чем тут сестры-маританки? У вас что, тоже появилась ниточка?
– Не знаю, ниточка это или ложный путь… – сказал д’Артаньян – и только потом осознал смысл ею сказанного. – Госпожа де Кавуа, что означает «тоже»? У кого еще есть ниточка?!
– Знаете, в чем ваша беда, господа? В том, что вы подошли к делу, как мужчины, а это не всегда полезно в такой ситуации… Могу поспорить, что подсознательно вы ломаете голову, где похитители могли спрятать мужчину, хотя и не отдаете себе в том отчет…
– Помилуйте, разве есть разница? – воскликнул д’Артаньян, искренне уважавший Мирей де Кавуа, но сейчас желавший ей провалиться ко всем чертям на какое-то время. – Похищение есть похищение…
Рошфор согласно кивнул.
– И вы двое считаетесь отчего-то самыми проницательными и ловкими среди людей кардинала… – вздохнула госпожа де Кавуа. – Будь я на его месте, картина рисовалась бы мне несколько иначе… Повторяю, вы, вполне может быть, не отдаете себе в том отчета, но усердно ведете поиски так, словно ищете мужчину. А ведь есть некоторая разница… Во-первых, мужчину гораздо легче спрятать, чем женщину. Достаточно запереть его в какой-нибудь подвал, объяснив окружающим, что изловили вора, – и дело слажено… С молодой, красивой женщиной так не поступишь. Еще и потому, что посаженная в подвал молодая красавица – предмет для пересудов. Моментально распространятся слухи… Мужчину можно переодеть в лохмотья, наставить ему синяков и везти куда-то практически открыто под видом пойманного преступника или проворовавшегося слуги. С женщиной так опять-таки не поступишь. Молодая красавица даже в лохмотьях привлечет всеобщее внимание, и погоня очень быстро выйдет на след…
29
Апостольник – платок, которым монахини прикрывают грудь и шею.
30
Бенедиктинцы – один из старейших монашеских орденов, его женские и мужские монастыри известны с VII в., и один из самых аскетических. Известен ученой деятельностью и образовательными заведениями. В нем состояли 43 императора и 44 короля. Монастыри служили также и богадельнями для обедневших дворян обоего пола.
131 
