93 
Решив, что такая сложная задача не для среднего ума, я протер оберег и гайтан спиртом и не без внутреннего сопротивления повесил его на шею – рядом с православным крестом. В такой ситуации, подумал я с отчаянием, мне не помешает помощь всех верхних сил, как совсем светлых, так и не очень.
Господи, прости меня грешного…
Прочитать молитву (или что-то вроде, так как знал лишь «Отче наш» и то с ошибками) я не успел – вновь зазвонил телефон. Но на этот раз обычный. Наверное, маманя, подумал я с легкой досадой. Начнется сейчас «плач славянки»…
Чтобы в очередной раз ее успокоить, мне нужно как минимум час времени. У мамани, как и у всех мужчин нашей семьи, были сильно развиты интуиция и предвидение. Если я где-то ушиб ногу, ей тут же это становилось известно. А стоило мне забуриться с теплой компашкой на чьей-нибудь даче, как маманя непонятно каким образом узнавала, где ее балбес пьянствует и номер телефона нашей «секретной» базы.
Это и впрямь была мистика. Став постарше, я уже не скрывал, где буду кантоваться следующую ночь. Зачем лишний раз напрягать родного человека?
Я поднял трубку:
– Алло!
И тут же невольно вздрогнул – голос в трубке был мужским.
– Никита, это ты?
– Кгм! В общем, да… это я. С кем имею честь?…
– Не узнаешь?
– У меня со слухом неважно.
– Бывает… Кхе, кхе… – Мой собеседник то ли прокашлялся, то ли коротко рассмеялся.
А вот теперь я узнал, кто звонит. На другом конце провода находился Паташон! Это удивило меня до полного изумления. Паташон не знал номера моего телефона и до сих пор не выходил со мной на связь ни разу.
Обычно мы все свои дела решали в клубе. Но наши бизнесовые контакты были очень редки, так как я не доверял Паташону, предпочитая общаться по вопросам пополнения своей коллекции с Князем.
– Здравствуйте, Иван Сергеевич. Какими судьбами?…
– Здравствуй, здравствуй, хлопчик. Не буду тебя долго интриговать. Ты в большой опасности, Никита. Прими меры.
Мое сердце екнуло от дурного предчувствия.
– Простите, но я не понял. О какой опасности вы говорите?
– Сегодня ко мне приходили какие-то странные люди… чтобы не сказать – нехорошие. Два старика в лохмотьях. Я поначалу подумал, что это бомжи-попрошайки. Но по их речам понял, что это не так. Они очень интересовались тем самым рудничным талером…
Блин! У меня по спине побежал мороз, а ладонь, которая держала трубку, мгновенно вспотела.
– А причем здесь вы?
– Ну, им откуда-то стало известно, что я купил его у Вацлава. Но я сказал, что монету мне пришлось перепродать. Деньги были нужны…
Я похолодел. Неужели Паташон назвал им адрес отцовской квартиры!? Кто эти два старика, я догадался сразу.
– Вы… вы сказали им, кто покупатель?
– Обижаешь старика, Никита… кхе, кхе… Мы с тобой коллеги, а своих я не продаю. Очень подозрительные типы… И говор у них странный. Будто иноземцы.
– Спасибо, Иван Сергеевич! – Я облегченно вздохнул. – Я ваш должник.
– Сочтемся… Ты на этот талер вышел первым, поэтому монета твоя. Зачем кому-то еще путаться под твоими ногами? Я верно говорю?
– Абсолютно. Еще раз благодарю. Кстати, они что, заходили в вашу квартиру?
– Пытались… – И Паташон снова коротко засмеялся. – Нахальные глупцы… Для таких у меня всегда наготове сюрпризы. Но им достаточно было одного Гурда*… кхе, кхе… Он слегка их потрепал. Больше не сунутся.
*Гурд – французское название песо, денежной единицы многих стран – Аргентины, Мексики, Колумбии и т д.
Похоже, Гурд – эта тот самый отпрыск баскервильской собаки, который во время моего посещения жилища Паташона просто алкал поточить о меня свои внушительные клыки. Да, незваным гостям Паташона пришлось несладко… несмотря на все их гипнотические штучки. Видимо, на пса они не действуют.
Я совершенно не сомневался, что к Паташону приходили «лозоходец» и убийца Альфреда. Чтобы у меня не осталось по этой части ни малейшего сомнения, я спросил:
– Как они выглядели?
Паташон, немного подумав, описал мне своих «гостей» в деталях. Оказывается, старый прохиндей, несмотря на весьма преклонные годы, обладал очень цепкой памятью. Действительно, как я и предполагал, его посетили мои знакомцы.
Только вместо убийцы Джумбо к Паташону приходил тот самый назойливый нищий, что не давал мне проходу. А на голове его напарника-«лозоходца был надет не дурацкий колпак, а большой берет с фазаньим пером; я уже его видел.
93 
