очень нудно 
106 
– Да ладно, чего там… Ведь вы пришли к нам на помощь. – Теперь уже мне казалось, что весьма своевременно; кто знает, что было бы, выйди чудо-корабль монсеньера со товарищи на режим; не исключено, что от нас с Лизаветой остался бы только пар. – Как вы здесь оказались?
– Мне сообщила наружка… Парни засекли, когда тот длинный в плаще сажал вас в машину. И проследили. Мы вычислили и его, и урода, на которого вы указали как на убийцу Пилацкого, еще вчера вечером, но им удалось уйти. Их уже взяли, даже в наручники заковали… а они ушли. Как такое возможно, ума не приложу.
– Что тут непонятного? Гипноз. Большие мастера…
– Да. Большие. Скажите мне, что это было?
– Вы о чем?
– Ну, этот шар огненный… и вообще…
– Кабы я знал… Мистика. Или фантастика. Возможно, это был какой-то летательный аппарат – уж не знаю, инопланетного или земного происхождения (что скорее всего), а может, и машина времени. Да, да, не удивляйтесь. Немного пообщавшись с этой компашкой средневековых жиганов (уточняю для протокола – не по своей воле), я теперь могу поверить во все, что угодно. Но если честно, у меня нет объяснений. Кстати, что с ними?
– Испарились. Остались только клочки обожженной материи. А металл той штуковины, на которой они летали, расплавился. Черт побери! Что я напишу в донесении? Мне никто не поверит. Бред… – Ляхов пригорюнился.
– Омоновцы подтвердят.
– Что они подтвердят? Расскажут, что видели инопланетян, которые летали на огненном шаре? Парни не такие дураки, чтобы выставить себя на посмешище. Они доложат по команде, что накрыли банду террористов, бандиты ожесточенно сопротивлялись, омоновцы мужественно дрались (неплохо бы и медали за такой подвиг отхватить, но еще лучше – получить солидную премию), а затем произошел взрыв боеприпасов. И все дела. Главное, удалось избежать жертв среди личного состава. Таким будет их объяснение. А мне нужно держаться поближе к истине. К сожалению. Так что не удивляйтесь, если вас начнут допрашивать сотрудники ФСБ. Эта история по их части.
– Я уже ничему не удивляюсь… – буркнул я отстраненно. – А к допросам настолько привык, что не могу без них спокойно уснуть.
Ляхов сумрачно взглянул на меня, поднял с кряхтеньем – похоже, ему здорово досталось, хотя он и бодрился – и ушел к своим товарищам, проводившим следственные мероприятия.
– Ник, а, Ник! – Бет ткнула меня локтем в бок. – Ну, что ты скажешь?
– Ты о чем? – воззрился я на нее с удивлением.
– Как это – о чем? Или ты забыл?
– Извини, мне взрывом всю память отшибло. Что я должен был помнить?
– Я дала тебе сутки на размышление, а уже прошло… ох, как много времени. Так когда мы пойдем в ЗАГС?
Блин! Ничего себе заявочка… Кому что, а курице просо. На наших глазах происходят, можно сказать, события планетарной значимости, а она опять за свое. Зачем я спасал ее!? Чтобы повесить себе хомут на шею? Вот олух царя небесного…
– Бет, дорогая, извини меня – потом… Мне очень плохо. Голова болит… – Я со стоном лег на спину и закрыл глаза.
Это чтобы они не выдали меня, потому что в данный момент я лихорадочно обдумывал, каким образом мне можно сорваться с крючка. Ну как объяснить этой симпатичной, но настырной особе, что семейная жизнь и мое хобби – две совершенно несовместимые вещи!? Плюс ко всему прочему моя неизбывная лень…
Нет, нет, ни в коем случае! Даже если общество заклеймит меня позором за мое негуманное отношение к женщине, я все равно сейчас не надену на себя семейный хомут. Может быть, позже… когда-нибудь…
А в здании цеха я еще пошарю. Обязательно пошарю. Вдруг талер чернокнижника не расплавился вместе с летательным аппаратом, а закатился куда-нибудь в угол. С этим сребреником все может быть. От этой мысли мне вдруг стало на душе легко, тепло и приятно, и я невольно улыбнулся.
Жизнь продолжается, господа! И просто здорово, когда у человека есть цель в жизни.
106 
