Последние отзывы

  25  

Сабина погрозила кулачком Степану, который сунулся было к двери, и вновь приложила к губам указательный палец. Мне ничего не оставалось, как погрузиться в полудремоту. Минут десять мы сидели в абсолютной тишине, как два призрака в засаде, пока Сабина, бесшумно поднявшись, не подошла к двери, жестом велев мне следовать за ней. Она была абсолютно невозмутима, глаза блестели, и ни тени усталости, будто появление родственников успокоило и ободрило ее куда эффективнее, чем мой визит. Зато я чувствовал, что еще одно усилие — и я буквально свалюсь от усталости, Молясь, чтобы этим усилием не оказалось путаное объяснение с зятем Сабины, я воровски, в два прыжка, преодолел темную прихожую и выскочил в сумеречный полусвет коридора.

— Егор! — вслед мне трагическим шепотом вскрикнула Сабина. Вздрогнув, я обернулся.

Она стояла прислонившись к входной двери и всепонимающе улыбалась. Нет, все-таки из нас двоих сумасшедшим был я, поддавшись на инсинуации этой особы.

— Вы знаете, мне чертовски понравилась эта квартира. И дом оказался славный. — Я закивал, отступая к двери, ведущей на черную лестницу. — Степану здесь хорошо. Но проблема в другом. Павлуша собрался в Америку… Я совсем забыла вам об этом сказать.

— Какой Павлуша? — машинально пробормотал я, продолжая двигаться в направлении спасительного выхода.

— Муж моей дурочки, — удивилась она. — Павел Николаевич Романов, Господи прости. Когда ей была восемнадцать и она подобрала его в буквальном смысле под забором…

— Сабина! — взмолился я. — Уважаемая Сабина Георгиевна, давайте вы мне об этом расскажете завтра. Вам просто необходимо отдохнуть.

— Договорились, — легко согласилась женщина, — до завтра, дорогой. Я безумно рада, что мы стали друзьями. И в самом деле, не помешает часок вздремнуть. — С этими словами она исчезла.

Я использовал этот часок, лежа в горячей ванне и преодолевая адскую головную боль, благо по ночам у нас в доме всегда была горячая вода. Будто днем в ней никто не нуждался. Думать я ни о чем не мог. Я выпускал воду и добавлял из крана крутого кипятка, пока сердце мое не завелось и, бултыхаясь, как ошпаренная лягушка, не разогнало остатки сна.

Часть вторая

БЕШЕНЫЙ ПЕС

Глава 1

Павел Николаевич Романов владел пятью языками. Тремя основными европейскими, польским и почему-то сербо-лужицким. Начав с английского на вечерних курсах, он с чудовищным упорством осваивал их один за другим, раз и навсегда махнув рукой на то, что ни его французского, ни сербо-лужицкого не понял бы ни один француз или лужичанин. А над его английским глумилась даже теща, бегло болтавшая на скверном нью-йоркском жаргоне, игнорируя все нормы произношения. Павел Николаевич осваивал чужую грамоту по самоучителям, к тому же имел небольшой дефект речи, но это не имело никакого значения, так как именно три основных европейских и позволяли ему с грехом пополам добывать пропитание. Окончив в свое время библиотечный институт, в последние годы он зарабатывал переводами скандальной хроники из западных «желтых» изданий для четырех доморощенных таблоидов, издававшихся в городе. Работа была непостоянная, платили скверно, а бывало, и не платили вовсе.

Досуг Павел Николаевич посвящал переводам немецкой поэзии, и хотя переводы не печатали, благодаря им он ощущал себя причастным к мировой культуре.

Полиглотом он сделался сам того не желая. И причиной тому была Сабина Георгиевна Новак, мать его жены. Четырнадцать лет назад, когда он впервые переступил порог их дома на бульваре Конституции, в то время еще носившем славное имя Пятидесятилетия СССР, ей хватило одного взгляда, чтобы раз и навсегда составить себе мнение о Павле Николаевиче. В этом взгляде было столько величественного пренебрежения, что юный Павлуша втянул голову в плечи и поперхнулся жидким чаем, которым его поили на кухне. В разговоре с дочерью Сабина Георгиевна позднее употребила обидное слово «тритон». «Где ты выловила этого тритона? — спросила она упрямо молчавшую дочь Евгению, после того как Павлуша удалился. — Я бы на твоем месте крепко подумала, прежде чем выходить за него замуж».

Дочь, однако, пренебрегла ее мнением. Некрасивая, рано расплывшаяся, с жидкими волосами и веснушчатой кожей — веснушки были у нее даже на бедрах, — она держалась за своего Павлушу обеими руками. Тем более что он был единственным, кто обратил на нее внимание.

  25