Последние отзывы

  24  

— Коле уже давно необходима собственная комната.

Сначала он жил с родителями, затем в моей, а потом и вовсе перекочевал на кухню. Как я ни напрягала Павлушу, жилищный вопрос решить он не мог… Он, впрочем, даже прописан у нас не был — с тех самых пор, как Женя вышла замуж и привела его в наш дом. Я понимаю, трудные времена и тому подобное… пришлось помочь им, так как подвернулся этот вариант. Мы продали мою квартиру, чуток добавили и купили эту — трехкомнатную; правда, я поставила некоторые особые условия… И все-таки, Ежи, почему вы сомневаетесь? Разве это письмо не доказательство того, что друг Елены — лицо, поддерживавшее с ней довольно интимные отношения? — повторила она.

— Допустим, — согласился я, нехотя возвращаясь к криминальному сюжету.

Сообщать Сабине Георгиевне, что голова ее приятельницы в следственных документах значилась под номером два, а после нее, с небольшим интервалом, последовала известная всему городу Капитолина Шебуева, вздумавшая не ко времени прогуляться, я не имел права. Предположить же, что друг Зотовой каким-то образом был знаком и с вице-президентом Евроазиатской ассоциации меценатов, было трудно. Вероятность была той же, как если бы упущенный стакан с водой полетел не вниз, а к потолку. — И что с этой вашей уверенностью, Сабина, нам теперь делать, если вы, как я понял, не хотите помочь следствию?

— Я бы помогла следствию, если бы не боялась, — последовал ответ. — Или боялась не до такой степени.

— Чего?

— Он и мне отрежет голову!

— С какой это стати?

— Потому что я могу его опознать. Я одна, потому что больше никто этого человека в доме Зотовой не встречал, — произнесла Сабина.

Это я мог понять. Страх в ней был. Мистический, если вы не боитесь этого слова. Но были еще и опасения, что ее затаскают как свидетеля до посинения, отрабатывая эту версию, а потом следствие зайдет в тупик. Может, они и раскопают друга Елены Зотовой, который скорее всего не имеет никакого отношения к делу, может, его вообще не было в городе, когда орудовал убийца, — но Сабина относилась к числу тех стальных орешков, которые до конца стоят на своем. Я представил физиономию своего начальства, когда я выложу на стол информацию моей соседки, и, бросив взгляд на массивную пепельницу в виде черепахи, вытащил сигарету. Мы закурили.

Похоже, рассвет был не за горами.

— Сабина, — наконец сказал я, — что будем делать? Вы хотите, чтобы я отправился к следователю без вас?

— Нет!

— Что же тогда?

— А вы, Егор, не могли бы сами… отыскать этого человека? Частным образом… Ну, я, разумеется, оплатила бы ваши хлопоты… — Я холодно наблюдал, как она выпутается из этой фразы.

— Мы можем обратиться в детективное агентство, но скажу прямо: во-первых, с вас возьмут кучу денег, во-вторых, вы должны будете четко сформулировать, зачем вам понадобился этот мужчина; и последнее — все частные агентства сотрудничают с милицией и прокуратурой. Я не могу взяться за ваше поручение — хотя бы по причине отсутствия лицензии для занятия такой работенкой. В данный момент я могу только сообщить следователю, занимающемуся Зотовой, все, что вы мне рассказали…

— Нет, — протестующе воскликнула женщина, — ни в коем случае!

— Хорошо, — сказал я, сразу устав и ощущая тяжелое раздражение. — Как хотите. Но тогда я не знаю, зачем я вам понадобился, Сабина Георгиевна. Назвать имя друга Зотовой вы не хотите, дать свидетельские показания отказываетесь, чего-то опасаетесь, но чего именно — умалчиваете… Мне пора идти. Я сохраню вашу тайну, как и обещал, но продолжать этот разговор считаю бессмысленным. Как мне отсюда выбраться? Выпустите меня, будьте любезны…

И тут в нашу дверь постучали. Степан отозвался спросонья рыком, но тут же умолк, потому что Сабина шикнула на него, а мне жестом приказала затаиться.

— Мама, почему ты не спишь? С кем ты разговариваешь? — донесся из-за двери голос Евгении Александровны.

Сабина молчала, и в глазах ее отражалось ехидное удовлетворение.

Похоже, она не раз проделывала подобные штучки.

— Мама, почему у тебя горит свет? — уже громче, с заметным беспокойством произнесли за дверью. — Открой!

— Не отзывается, — проговорил голос женщины. — Павел, я просто не знаю, что делать!

— Ничего, — сквозь зевок невнятно произнес ее муж. Я представил Павла Николаевича в исподнем рядом с женой. — Ты что, не знаешь эти фокусы? Забыла выключить настольную лампу — и только. Идем досыпать…

  24