Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
131 
– Иван Игнатьевич Рокицкий? Ну как же, как же… Только он уже ушел…
– Зачем он приходил? – спросил Бестужев.
– Молодые люди, вы все трое, вместе взятые, впервые в жизни заставили меня почувствовать себя персонажем авантюрного романа. А я, между прочим, и в руки-то их не брал никогда, за исключением Дюма…
– Зачем он приходил? – настойчиво повторил Бестужев, ничего не понимая.
– Сейчас, сейчас, молодой человек, я вам, как и подобает персонажу авантюрного романа – пусть и случайному персонажу, – дам точный ответ… Иван Игнатьевич дал мне… как это зовется… Патроны! И попросил взвесить их на точных аптекарских весах.
– Патроны? Быть может, пули?
– Я, молодой человек, не служил в войске и охотою никогда не увлекался… Такие металлические штучки…
Двумя пальцами Бестужев полез в карман, достал пулю от струмилинского браунинга, извлеченную из матраца, показал старику:
– Похоже?
Тот насадил на нос пенсне, тщательно его укрепил, присмотрелся:
– Один патрон был как две капли воды похож на ваш. Такой же чистенький, целый. А второй… Побольше, немножечко деформированный, грязный на вид…
– Взвесить? И вы взвесили?
– Ну конечно, молодой человек… простите, какой у вас чин? Неловко как-то к вам обращаться «молодой человек», когда вы в форме, но я в воинских чинах не разбираюсь совершенно…
– Ротмистр, – нетерпеливо сказал Бестужев.
– Простите, а чем ротмистр отличается от штабс-ротмистра? – с неподдельным любопытством спросил старичок. – Иван Игнатьевич – именно что штабс-ротмистр…
– Штабс-ротмистр – младше, а ротмистр – старше, – выпалил Бестужев, переминаясь от нетерпения. – Как провизор и старший провизор… Итак, вы взвесили пули?
– Конечно. Иван Игнатьевич – серьезный человек, надо полагать, при служебном исполнении, мало ли какая может возникнуть нужда?
– И далее?
– Вот такая пуля, – он показал на ту, что Бестужев все еще держал в руке, – весила четыре грамма четыреста тридцать два миллиграмма. Другая, мятая и пачканая, – восемь граммов восемьсот семьдесят три миллиграмма…
«Округлим удобства ради до девяти, – подумал Бестужев. – Ну да, стандартная пуля от «Байярда» калибром девять миллиметров. Маленький пистолетик, по размерам не превышающий карманный браунинг, но значительно более убойный…»
– И что дальше?
– Мне показалось, Иван Игнатьевич то ли удивлен, то ли доволен… Он меня попросил на рецептурном бланке написать краткий отчет о проведенном мною взвешивании, расписаться и удостоверить печатью аптеки. Я, разумеется, не отказал и в этой просьбе… Иван Игнатьевич поблагодарил и ушел…
– В какую сторону, вы не заметили?
– Направо. Вот, а вскорости пришел тот господин в котелке, показал мне билет охранного отделения и попросил рассказать, зачем заходил ко мне Иван Игнатьевич. Я, конечно, рассказал… Он спросил, в какую сторону ушел Иван Игнатьевич… ах, нет, он этого не спрашивал, это вы только что спросили… Простите, память не та… Он просто ушел. Ну, а теперь пришли вы… Право слово, чистой воды авантюрный роман, все это несколько загадочно…
Не слушая дальнейшего, торопливо кивнув старичку, Бестужев вышел. Посмотрел вправо. Как и следовало ожидать, ничего особенного там не увидел. Ни Рокицкого, ни господина в котелке. Что же, Рокицкого кто-то вел? Очень похоже. Куда он мог пойти? Жандармское управление – в противоположной стороне…
– Молодой человек! – тронул его за рукав старичок. – Я еще кое-что вспомнил. Мы с Иваном Игнатьевичем еще пошутили насчет смысла его имени…
– То есть? – равнодушно спросил Бестужев.
– «Иван» ведь, хотя с незапамятных пор считается исконно русским именем, происходит от греков. И означает по-гречески «благодать божья». Вот я и пошутил – мол, меня нынче посетила божья благодать, сиречь Иоанн, значит, мне должно повезти… Все крестильные имена наши произошли от греческого…
– Бог ты мой! – воскликнул Бестужев так, что старичок недоуменно отшатнулся. – Какой же я идиот! Конечно, от греческого…
Он наконец-то ухватил ту самую ниточку, что долго ускользала, сложил в воображении мозаику, так долго не дававшуюся. Такое частенько случается: легкий толчок, абсолютно незначительная на первый взгляд фраза или событие – и задача решена. Конечно, по-гречески!
Уже не обращая внимания на старичка, он быстрыми шагами пересек улицу, громко спросил еще издали:
131 
