ГЛАВА 12

День жертвоприношений

Все свои надежды Астарт возлагал на лодку. И вот она готова — стройное создание из кедра. Мачта — из цельного ствола молодой пальмы. Парус сшила Агарь. Ни одного металлического гвоздя или скобы не было вбито, все держалось на бамбуковых клиньях и тростниковых нитях — такова была традиция финикийских кораблестроителей. Хананейские кормчие Тира, Сидона, Гебала смело прорывались на них через рифы и прибойную волну к самым неудобным берегам, не боясь, что судно подведет, даст течь или развалится от ударов днища о камни.

Астарт щедро смазал днище китовым жиром для предохранения от древесного червя. Предстояло последнее: принести жертву Мелькарту.

Астарт и Эред выбрали на базаре молодого чернокожего раба с кроткими глазами газели и повели его в храм, оставив работорговцу царский перстень.

Когда-то храм Ваала, или Мелькарта, покровителя Тира, стоял на отдельном малодоступном островке, был неказист. По сути дела, он представлял собой площадку для жертвоприношений, окруженную сложенными из камня стенами, — архаический храм, оставшийся, может быть, с каменного века. Но лет за триста—четыреста до описываемых событий могущественный царь Тира Хирам Первый снес древние храмы, построил новые, более подходящие для столицы огромной морской державы. В то же время была засыпана мелководная, заросшая водорослями лагуна, за счет чего значительно расширилась базарная площадь и район островного Тира, названного греками Еврихором. Кроме того, был засыпан пролив, разделяющий островок с храмом и город. Таким образом, мрачный, сложенный из дикого камня храм Мелькарта, построенный Хирамом, оказался на оконечности скалистого мыса, с трех сторон окруженного морем. В память о себе могучий царь установил в храме большую колонну из чистого золота, добытого в ливийских колониях тирян.

Друзья прошли над обрывом по узкой дороге, выложенной каменными плитами с выбитыми на них нравоучительными изречениями, благоговейно склонившись, вползли в храмовую тень. Преклонили колена перед священной золотой стелой царя Хирама, затем перед светящимся в полумраке смарагдовым четырехугольным столпом, чудом античного мира. Чтобы посмотреть на этот столп, приезжали из Аравии, Иберии, Индии.

В глубине храма показался лысоголовый жрец, высокорослый, величественный, чуть-чуть похожий на мясника из базарной лавки.

— Что вам надобно, о смиренно ползающие?

Астарт объяснил, не поднимая головы. Мелькарт для Астарта — больше, чем бог, которому нужно поклоняться и которого нужно бояться. Это путеводная звезда его жизни, опора в странствиях и в дерзкой борьбе с чужими богами.

Друзей провели в святая святых храма ному изваянию, дельфина с рогатой головой бога клубы мирры, ладана, сильфия тускло поблескивала золотая чешуя. В большой каменной чаше перед ликом Мелькарта — груда облитых нефтью поленьев.

Астарт выложил на столик несколько мелких, как маслины, слитков серебра — каждый достоинством в 1 ките: такова была плата за ритуал. Даже столь могучий и всесильный бог пристрастен к жалким земным дарам. Из клубов благовонного дыма появился жрец, приставленный к алтарю. Очертания его фигуры были расплывчаты, словно он был невесом и вот-вот взлетит в воздух. Жрец произнес речитативом:

— Да будет Ваал силою! Слава, хвала и восхваление Высшему Отцу, Повелителю Сущего и Несущего, Властителю Моря и Времени, Покровителю Удачи, Разящему Мечу Ханаана! Сжалься и прими, о Мелькарт, Царь Неба и Тира, скромную жертву кормчего по имени Астарт и друга его по имени Эред. Снизошли свое милосердие и благость свою на их новую лодку. Да не порвется парус ее! Да не протечет днище ее! Да не обломится мачта ее! Да не ударится она о злобный камень! Аминь!

  19