Последние отзывы

  94  

– Тогда с вашего позволения, я напомню кое-что. Почему вы мне не рассказали, каким образом документы Григория Фомича очутились у Власа Ахутина? Агафья Ниловна, нам это очень важно знать, чтобы отыскать и обезвредить опасных преступников. Дело в том, что Влас убит.

– Влас… убит? Почему убит? Влас… Старушка подалась вперед, вцепившись руками в край стола.

– Это правда? – спросила она, пытливо заглядывая в глаза Савину.

– Правда. В таких делах, Агафья Ниловна, лгать нельзя.

– Ох, ты, господи. Влас… Агафья Ниловна пригорюнилась.

– Пропащая душа… – сказала она с горечью. – Царство небесное…

– Ну, так как насчет документов?

Старушка колебалась недолго.

– Скажу, теперь все скажу. Как на духу. Гришаня умирал – слово ему дала: пока будет жив Влас, никто не должен об этом знать. Вот оно и случилось… Она обернулась к иконам и перекрестилась.

– Прости мня, Господи… Пришел он к нам тогда, на колени перед Гришаней упал, плакал, свою жизнь проклинал – страшно было слушать. Гришаня мягкий по характеру был, как воск – лепи, что кому вздумается. Вот и выпросил Влас у него документы: по возрасту почти погодки, лицом схожи, а рост какой, в паспорте не видать. Бежал, сказывал, из Сибири, к жене и детям – двое у него их. Жить без них, говорил, невмоготу, руки на себя наложу, если опять попадусь. Фотокарточки показывал. Оно понятно, Гришане это знакомо; свою семью, почитай, каждый день вспоминал, вот и расчувствовался… Агафья Ниловна всплакнула.

– Ох, грехи наши тяжкие… Она промокнула слезы носовым платком и спрятала его в карман фартука.

– А документы Гришаня опять справил, – молвила Агафья Ниловна. – Сказал, где нужно, что потерял, дескать…

– Вот тебе и таежный покойничек… – пробурчал капитан Володин. Он листал архивную папку бережно, словно библиографическую редкость.

– Да уж… – тоскливо откликнулся Савин.

– Интересно, – сказал Володин задумчиво, – чем он занимался с сентября 1941 года до того времени, как проглотил свинцовую пилюлю?

– Умгу… – отозвался Савин. – Интересно…

Он в это время дожевывал бутерброд с колбасой, который прихватил по пути в МУР.

– Кстати, ты обедал? – оторвавшись от бумаг, спросил Володин.

– Конечно. Позавчера. А у вас что, если сотрудник не пообедает, к работе его не допускают?

– Наоборот, – ухмыльнулся Володин. – Допускают, и даже с повышением по службе. Ну, а если серьезно, то три года сухомятки, и твоей настольной книгой станет «Популярная медицинская энциклопедия».

– Олег, у меня есть идея.

– Осчастливь.

– Ты понимаешь, какая штука: судя по всему (по крайней мере, со слов Пеуновой), у Власа Ахутина есть (или была) семья…

– Ну и что? Попробуй, отыщи соломинку в стогу сена.

– Ты дослушай. Возможно, – и, пожалуй, наиболее вероятно – что из известных соображений он не регистрировал этот брак. А если регистрировал, то мог взять фамилию жены.

– Для него это было чересчур большим риском.

– Несомненно. Но жить под своей фамилией еще опасней. По крайней мере, в центральных районах страны. Ведь то, что он взял документы у родственника, могло всплыть при тщательной проверке.

– Это верно. Ты хочешь сказать, что у него было два паспорта? – догадался Володин.

– Скорее всего. Один – для разных сомнительных делишек, а второй – для легализации.

– Может быть… Но даже если твои предположения верны, нам от этого ни холодно, ни жарко.

– Не скажи… По нашим данным (конечно, весьма относительным), Влас Ахутин должен был обретаться где-то в районе Москвы или в Подмосковье. Так?

– Ну… – Володин в раздумье наморщил лоб. – Постой, постой, Боря. Ты предлагаешь проверить…

– Вот именно! Влас Ахутин для семьи пропал без вести. Это факт. Что он мог жить под чужой фамилией – вариант. Почти факт. Значит, нужно проверить заявления граждан на розыск без вести пропавших за последние два года. Может, за два с половиной – три. Москва и Подмосковье. Это, думаю, будет не очень сложно. Нужно лишь сопоставить приметы разыскиваемых и фотографии, если они есть, с нашим фотороботом и фотографией из альбома Пеуновой. Всего-то.

  94