Последние отзывы

  12  

– Красиво излагаешь, – помолчав, сказал Лихобаб. – Проникновенно, образно. А как же вдруг так случилось…

– В казино банк я не срывал, – перебил Мазур. – Такие залепухи я приберегу для участкового…

– Ага, а для меня ты, не иначе, приготовил историю про наследство. Какой-нибудь африканский царек, которому ты спас жизнь… Разве нет таких?

– Найдутся и такие, – легко согласился Мазур.

– Который, помирая, оставил тебе наследство. Старшему сыну – неулаженный конфликт на юге, среднему – на севере, а спасителю моему, другу сердечному Мазуру – сундук с алмазами.

– А ведь «тепло», как говорят в детских играх, – невесело усмехнулся Мазур. – В корень зришь, чертяка. Можешь верить, можешь нет, но я обогатился с одного лишь гонорара. За разовую работу по профилю. Ну, почти по профилю – с учетом того, что работать приходилось на суше, а не в родимом подводном царстве… Помнишь, как у классиков: это смотря, какой отец. Так и я могу сказать – смотря на кого работать.

– И на кого же? Или это великий секрет?

– Ежели имен не называть, – а я называть, уж прости, не стану, – то секрет невеликий. Есть такое слово: «олигархи», слыхал, поди?

– Да откуда нам! Мы ж из подвалов не вылазим, – Лихобаб потянулся к бутылке. – А вот раньше у тебя были другие наниматели. Вернее, один-единственный, лица не имеющий. Которому ты присягу, между прочим, давал.

– Это ты не трожь, присягу я не нарушал. Больше четверти века сполнял государеву службу, отправлялся, куда пошлют, блюдя верность присяге. И заслужил, понимаешь! Уж одну «работу» исключительно на себя и для себя я заслужил…

Мазур взял кружку, которую подвинул к нему Лихобаб. Выпил, не дожидаясь тостов и чоканий.

– Когда узнал, что у меня будет ребенок, в башке что-то щелкнуло. Будто кто-то хлопнул по выключателю. Что, подумалось, оставлю ему? Блестящую груду орденов и медалей? Так ведь это только для меня они ценность, потому как за ними моя жизнь, люди, многих из которых уже нет, кровь – своя и чужая. Для посторонних же – это всего лишь железки с ленточками… А ведь я, блин, уже не мальчик! И шансов что-то взять от этой гребаной жизни у меня осталось мало! А я хочу быть уверен: случись что со мной, дите не будет ни в чем нуждаться и станет поминать отца лишь добром!..

– Ну, хорошо, – махнул рукой Лихобаб. – А что, работа на олигарха так хорошо оплачивается? Почем двадцать соток в Подмосковье стоят…

– Не трудись, в нулях запутаешься.

– И этот олигарх нанял тебя грохнуть кого-нибудь?

– Я все-таки и обидеться могу, несмотря на общее героическое прошлое, – очень серьезно произнес Мазур. – Я же сказал, что работа была по профилю. Собственно, заниматься пришлось почти тем же, чем мы с тобой занимались в Эль-Бахлаке… И не только в нем одном. То есть помогать удержаться у власти правящему режиму, потому как в сохранении режима кровно был заинтересован мой наниматель…

– У олигарха в том царстве-государстве, не иначе, имелись свои собственные коммерческие интересы, которым многое бы угрожало, случись там переворот или тем паче революция…

– Совершенно в точку, – сказал Мазур. – Кроме того, у него еще нашлись там интересы, но я узнал об этом, уже находясь в задании. Видишь ли, страна та была африканская, более того – одна из тех, что славна алмазными месторождениями…

– Ах вот оно что!

– Именно так и никак иначе. И кроме всего прочего в тех краях образовались бесхозные алмазы, так уж случилось.

– Ага. Известно, насколько бесхозным бывает такое добро, – понимающе хмыкнул Лихобаб. – Ну-ну. Значит, тебе поступила вводная на завладение бесхозным добром?

– Можно и так выразиться.

– И много было добра?

– Вполне. Какой-нибудь Белоруссии хватило бы на несколько госбюджетов.

Лихобаб присвистнул.

– И ты, выходит, справился с заданием?

– Справился, – сказал Мазур. – Отсюда и дом, и машины, и все остальное. Скромный процент от того добра, которое, наконец, нашло своего хозяина.

– Почему же тебя…

– Не убрали? – понятливо подхватил Мазур. – Потому что сейчас все-таки не безумные девяностые, а прагматические нулевые. В ноль седьмом году уже не разбрасываются профессионалами налево и направо – дескать, только свистни, и к нам новые набегут, не хуже прежних. Теперь профессионалов принято беречь и избавляться от них только в самых крайних случаях. Таковым алмазную историю не посчитали… А чем я могу навредить? Только тем, что проболтаюсь об алмазах. И кто мне поверит? Судя по тому, что с меня не брали подписок о неразглашении, даже честного слова не брали – никто в моем лице угрозу не усматривает.

  12