очень нудно 
2 
Успеем, ежели с утреца пораньше выдвинемся?
Должны.
Пока лес не пропитался влагой насквозь, он в темноте наломал достаточно сухого лапника, устроил себе ночлежку под прикрытием корней заранее присмотренного огромного вывортня, перед отбоем машинально проверил, на месте ли скудные запасы, не растерял ли во время рывка от места высадки.
Так, все на месте. Соль, спички, аптечка – во влагонепроницаемых пакетах, нож, покрытый густой смазкой, – в ножнах на бедре, в кармане – пакетик соды и три метра фала, сиречь тросика из тонких кевларовых нитей в синтетической оплетке… А больше у него ничего и не было. Ни часов, ни компаса, ни, тем более, карты.
Он вздохнул, залез под выворотень, поворочался малость, завел «биологические часы» и – отключился в момент. Отключился в ту же секунду, как только его голова в бандане коснулась локтя, устроенного на камуфляжной куртке, брошенной поверх наломанных ветвей.
А что вы хотите, товарищи мои дорогие? Сказались и изматывающий полуторасуточный, практически непрерывный марш-бросок, и единственная за сутки с половиной трапеза из корешков и с трудом пойманной малосъедобной рыбешки, и… И возраст, знаете ли, сказался, чего уж скрывать.
А приснилось Мазуру, что он сидит в китайском ресторанчике, почему-то возле метро «Войковская», перед ним стоит шкворчащий тъепан, и девушки в расписанных драконами и журавлями нарядах наливают в бокалы сливовое вино. Вот только ногам холодно отчего-то. И вроде бы напротив кто-то сидит, кто – непонятно, но существо явно женского пола. Мазур неторопливо достает из свежевскрытой пачки белый цилиндрик сигаретки, предварительно проводит им под носом, с предвкушением вдыхая аромат табака, потом чиркает спичкой (никаких зажигалок, господа, только спички!), потом подносит треугольничек пламени к кончику сигареты, вдыхает, а потом…
А потом он проснулся. Очнулся резко, и сон как корова языком слизнула. Вместо шкворчания тъепана – унылый шелест листвы над головой, вместо запаха сливового вина – благоухание прелых листьев. А вокруг лес, лес, лес.
Э-хе-хе…
Мазур поежился, возвращаясь к реальности, зябко клацнул зубами и выбрался из-под выворотня. Сторожко осмотрелся. Вокруг все тихо, спокойно и туманно. Дождь закончился. Никто не кричит: «руки вверх!» и прочее «фойер!»
Ну и слава богу. Ну и хорошо.
Лениво сделал несколько упражнений, призванных восстановить бодрость в теле и в духе.
Ни в том, ни в другом бодрости не прибавилось.
Зато хотелось пить, курить, есть и никуда дальше не ходить. Первое желание он более-менее удовлетворил росой с листьев, а на остальные требования организма пришлось прикрикнуть: заткнитесь, дескать. Но затыкаться они напрочь не желали. В брюхе сердито заурчало.
На востоке серело небо, солнце уже встало над невидимым горизонтом, но определить по нему, сколько сейчас времени, не представлялось ни малейшей возможности. Если доверяться «будильнику», было не больше восьми утра. Подсвеченный желтыми лучами восходящего солнца туман, будь он неладен, поднимался выше человеческого роста, путал перспективу, скрывал ямки и кочки…
В общем, утро выдалось пренеприятнейшим. Однако дальше все пошло не так уж плохо.
Вскоре туман рассеялся, окружающий мир приобрел-таки утраченные за ночь яркие краски… и вообще стало не так уж плохо. Более-менее сносно стало. Начало припекать солнце, день обещал выдаться погожим и даже обещал забыть о ночной сырости.
А через час стало жарить так, что пришлось сначала расстегнуть камуфляжную куртку до пупа, а потом и вовсе снять ее: и легче, и просушится быстрей.
Он быстро продвигался по густому лесу, лишь изредка останавливаясь, чтобы прислушаться, не нарушает ли монотонный шум листвы посторонний звук. Внимательно оглядывался по сторонам – нет ли на земле сломанной неловким движением ветки и прочих следов присутствия нежелательных персон. Ветра совсем не было, и потому игра света и тени на листьях и стволах была естественной и спокойной. Похоже, человек сюда забредал редко. И все же, выйдя к небольшому болотцу, он зачерпнул тины и провел рукой по лицу – для боевой раскраски. Привычка, знаете ли, вторая натура…
Перескакивая с кочки на кочку, Мазур добрался до неглубокого, ожившего после ночного дождя ручейка, остановился, поднял глаза к небу, синевшему в просветах между кронами деревьев, еще раз с тоской подумал о куреве и перемахнул на другой берег.
2 
