Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
167 
Клан-Финтан обнял меня, и я попыталась взбодриться.
— Спи, дитя, спи. — Сквозь дремоту услышала я материнский голос Талии. — Тебя зовет твоя Богиня.
Тут меня окутала тьма.
На этот раз все началось не с восхитительного сновидения. Последовал приказ: «Сюда!» Моя душа резко взмыла вверх и проскользнула сквозь купол, инкрустированный бриллиантами.
Я зависла над огромным храмом, на секунду перестав соображать, где нахожусь. Храм выглядел не так, как прежде. Потом я поняла, что с наступлением ночи небо затянуло облаками, скрывшими знакомые приметы: горы и реку. Но вокруг по-прежнему звучали смех и музыка. Несмотря на плохую погоду, в храме Муз не угасал боевой задор, другими словами, с моральным состоянием войск было все в порядке.
Не успела я опомниться, как мой бестелесный призрак начал двигаться в западном направлении. Я пролетала над полями, отделявшими замок Ларагон от храма Муз. Лишь временами мне удавалось выхватить взглядом кусочек зелени между низко висящими облаками. Совсем скоро внутри у меня появилось неприятное ощущение.
Я полетела медленнее, потом вообще замерла над какой-то точкой.
Сердце колотилось как бешеное, в висках стучала кровь. Подо мною, недалеко от западной границы храмовых владений, по полям среди тумана передвигалась армия фоморианцев. Они скользили над землей бесшумно благодаря своим крыльям.
Нет! Я зажмурилась и приказала своему духу вернуться в тело.
Я подскочила и прервала чудесный танец пронзительным воплем:
— Нет!
— Риа! — Клан-Финтан потянулся ко мне. — Что случилось?
Я ловила ртом воздух и все никак не могла унять дрожь.
— Они идут! Сейчас! Фоморианцы почти достигли храмовых земель.
В зале поднялся невероятный шум. Клан-Финтан вскочил, поднял руку и призвал всех к тишине. Кентавры, как и люди, подчинились.
— Значит, час настал, — произнес он, обращаясь к кентаврам с уверенностью опытного предводителя. — Вожаки табунов, соберите своих воинов на западном лугу. Дугал, пошли нашего самого быстрого гонца к людскому войску в обход наступающих фоморианцев. Пусть передаст, что мы ждем их помощи. Выпусти почтовых голубей с тем же сообщением. Кентавры, помните, что демоны не должны прорвать вашу оборону.
«Благослови их, Возлюбленная». Я вдруг успокоилась, и мой голос уверенно зазвенел в огромном зале:
— Мы рассчитываем на вашу храбрость. Вы все смельчаки. Я знаю это, потому что особой смелости не нужно, чтобы нападать на женщин и разрывать на части клыками и когтями мужчин, пойманных врасплох. Смелость порождается чувством долга и твердой верой в добро. Вот это я сейчас и вижу перед собой — ваше благородство и решительность. Да хранит каждого благословение и милость Эпоны! А моя любовь и так с вами.
Под куполом прогремело дружное:
— Да здравствует Эпона!
Кентавры двинулись к выходу сплошной стеной. Воплощенные музы начали пробираться к Талии. Слепое лицо жрицы было сурово, но она спокойно заговорила с женщинами, окружившими ее:
— Жрицы, наши ученицы знают, что им нужно собраться здесь. Займите их делом, это поможет им справиться с волнением.
Музы выразили свое согласие и начали сзывать молодых учениц, появившихся в зале.
— Госпожа Талия, — обратилась к жрице Сайла. — Пусть ваши ученицы вскипятят побольше воды и нащиплют корпии для повязок. Я пока проверю больных и расскажу им о том, что случилось. Потом сразу вернусь сюда, чтобы помочь вашим ученицам подготовиться к приему раненых.
— Благодарю, Сайла.
— Виктория! — подозвал к себе охотницу Клан-Финтан.
Когда она подошла, он положил руку ей на плечо и заглянул в глаза.
— Пока меня не будет, я доверяю тебе безопасность своей жены.
Вик положила ладонь ему на руку.
— Сражайся со спокойной душой, мой друг. За Рию я готова отдать жизнь.
Клан-Финтан обнял меня и отвел на несколько шагов в сторону. Секунду мы просто смотрели друг на друга, потом он наклонился и прижался губами к моим. Я приникла к нему, стремясь впитать в себя весь его жар. Он неохотно отстранился и сжал мое лицо ладонями. У меня задрожали губы, и я быстро заморгала, чтобы не пролить слез. Мне не хотелось посылать его на битву, расквасившись как плакса.
— Всегда помни, я рожден, чтобы любить тебя. Ты такая же часть меня, как моя собственная душа. Если ты будешь в безопасности, то и мне ничего не грозит.
167 
