Последние отзывы

  20  

Наташка, красная как рак, вяло ковыряла вилкой салат.

Звали его Юра. (Ну не дурацкое ли имя?)

Впрочем, Спартак морду бить ему по-прежнему не собирался. (Кто ж виноват, что в результате это случилось? Сам Юра и виноват.)

А началось все как обычно; все, как помнил Спартак по прошлым Новым годам, разве что значительно более скромно: во время Финской со снабжением в городе стало совсем худо. И тем не менее – поздравления, пожелания, тосты и смех. Старик Иннокентий из комнаты возле сортира захмелел первым и принялся наезжать на папашку Марселя:

– Я Юденича гонял, мать твою! Всю Мировую провоевал, потом всю Гражданскую! Имею право! Где ты был, где воевал, а?! А я Антанту вот этим кулаком глушил!

Папашка привычно и беззлобно отмахивался, подливая всем окружающим. Влада чуть хмельно кокетничала с Комсомольцем, Комсомолец краснел. В общем, все как всегда.

Вот только...

Вот только Марсель старательно на отца не смотрел, а отец его, в сером, в крупную клетку пиджаке, сидел рядом с Марианной Феликсовной и подливал всем из уже знакомого Спартаку графинчика, а жена его, мать Марселя, рано постаревшая, измученная бесконечными стирками, готовками и уборками, скромно жалась в дальнем углу стола, а Влада время от времени бросала на этого папашку изничтожающие взгляды...

А потом Спартак вспомнил некую одежку – серую и в крупную клетку, – которую мама быстро сунула в шкаф. И вспомнил ее замешательство при появлении сыночка, смущение Влады, недовольство папашки и смятение Марселя. И ополовиненный графинчик. И обратил внимание, что Марианна Феликсовна нет-нет да и прижмется, будто невзначай, худым плечиком к плечу Марселева отца.

М-да. Оказывается, все просто, как дважды два...

А с другой стороны, что, скажите на милость, тут нового и необычного? Мама хороша собой, еще не старая, образованная, следит за собой... в отличие от матушки Марселя. И к тому же одинокая. Так что – имеет место элементарное влечение полов. Причем взаимное, судя по всему.

Но отчего-то на душе стало вовсе уж паршиво.

Лишним он оказался в родном доме, кто бы мог подумать...

И Спартак жахнул полную стопку...

Потом как-то неожиданно он оказался рядом с Иннокентием. И старик вещал ему, брызжа слюной и крошками салата:

– Нынешние финские заправилы, паренек, они ж не дурнее нас с тобой, понимают, что к чему. Народ Антантой запугали, дескать, чуть что – французы с англичанами введут войска – и всех бунтарей к стенке. Финские верховоды давно предложили себя Антанте, а Антанта давай на радостях обхаживать финнов, как ту девку. Им же интересно подобраться к Советскому Союзу, в двух шагах – в двух шагах, так твою! – сосед в сердцах хлопнул себя по ляжке, – от нас встать! От Ленинграда! От важнейшего города! Нельзя допустить! Особенно англичане усердствуют. Ох, не люблю их. Интервенты. Вот помню, в Гражданскую...

Потом они курили на лестничной площадке – он, Марсель и Комсомолец. Курили молча, сосредоточенно, думая каждый о своем. Кажется, Марсель понял, что Спартак догадался насчет своей мамы и его папы, а Комсомолец просто видел, что между соседями возникла некая напряженность, и с разговорами не лез.

Потом выпили еще.

И еще.

Но праздник не удавался, сколько ни пей.

А потом это и произошло. Спартак вдруг оказался в собственной комнате, да еще и один на один с хлыщом Юрой. И этот самый Юра...

Постепенно Спартак понял, почему Натка явилась к ним на Новый год, да еще и мужа с собой притащила. А когда понял, было уже поздно что-то менять.

Юра был вежлив, разговорчив, обходителен, честен и убедителен. И поначалу это подкупало. Заставляло, понимаешь ли, слушать райкомовского хлыща.

Оказывается, когда Спартак вернулся с фронта, Натка с муженьком гостили у свекрови, каковая и рассказала о возвращении героя Финской войны. И он, Юра, тут же подумал, что неплохо бы организовать политинформацию для всех коммунистов района. Ну, скажем, на тему «Непобедимая мощь советской армии во время наступательных действий зимы тридцать девятого. Глазами очевидца». Явка обязательна. Каково, а? Вы учтите, Спартак Романович, я ничего лично против вас не имею, я знаю о ваших прошлых отношениях с Натальей Валерьевной, но что было – то было, и забыли, правильно?.. Ну так вы, Спартак, понимаете, к чему я клоню? Лекцию читать будете вы! Я, как узнал, тут же, уж прости, напросился к вам на праздник – хотел поговорить один на один. Понимаешь, какое это будет иметь идеологическое значение?! Фронтовик, с ранением, только что с передовой! Рассказывает о самоотверженности советских солдат! Да ты еще и проднабор за лекцию получишь, клянусь!

  20