Последние отзывы

  37  

Она смотрела на него, явно озадаченная тем, что он до сих пор не произнес ни слова.

Заставив себя успокоиться, он спросил:

– Что именно тебя тревожит, Джейн? – «То же желание, что у меня? Помоги мне Господь».

– Что тебя могут убить.

– С этим ничего не поделаешь, дорогая. Она вертела в руках бокал.

– Не могли бы мы уехать прямо сейчас? Нет-нет, конечно, я знаю, что нельзя. Но все так глупо… Хочется изменить судьбу.

– Это в твоем характере, да? Хочешь схватить судьбу за горло?

Она вытаращила на него глаза:

– Ты о чем?..

– Дорогая, зачем ты пришла?

Она опустила глаза и сделала еще глоток бренди.

– Я же сказала: не могла заснуть. К тому же спать еще рано.

Саймон почувствовал головокружение. Господи, о чем она? Неужели она пришла, чтобы… Нет-нет, такого быть не может. Просто она слишком молодая, и она много страдала, теряя близких людей. Конечно, она пришла в ужас при мысли о том, что может потерять и его. Значит, следует ее успокоить и отправить обратно.

– Джейн, видишь ли… Пожалуйста, распусти волосы. Для меня. – Слова вырвались помимо его воли; он ведь хотел сказать совсем другое.

Она посмотрела на него с удивлением. Потом поставила бокал на столик и перекинула косу на грудь. Опустив глаза, развязана ленту и расплела тяжелую косу. Затем разгребла пальцами волосы и взглянула на него вопросительно.

Он улыбнулся:

– Спасибо, дорогая. Замечательно.

– Хотелось бы сделать для тебя гораздо больше, – пробормотала она в задумчивости.

Саймон невольно вздрогнул. Неужели она все-таки…

– В самом деле, дорогая?

Теперь Саймон почти не сомневался: жена пришла именно для того, чтобы лечь с ним в постель.

– Может, сыграем в карты? – спросил он неожиданно. Она посмотрела на него так, как будто он предложил стать на голову.

– Чтобы как-то убить время, – добавил он. – Давай сыграем в пикет. Ведь Исайя научил тебя?

– Да, но не думаю, что я смогу сосредоточиться.

Может, он ее неправильно понял? Ему нужен был какой-то знак. Движение тела. Язычок по губам. А она просто смотрела на него, кажется, в растерянности.

– А ты попытайся. Может, получится. – Саймон встал и нашел колоду карт, а также бумагу и карандаш. Потом налил себе еще бренди. «Только не пей слишком много, тебе нельзя терять контроль, и уж конечно, ты не хочешь утреннего похмелья».

Забавно, но проводить время с Джейн было очень приятно. Раньше он не верил, что такое возможно. Вот оно, колдовство любви. Пожар в крови не погас, но если сейчас ему дано лишь ее общество, то он и на это согласен.

Придвинув кресло поближе к столику, стоявшему между ними, Саймон перетасовал колоду и с улыбкой сказал:

– Результат не имеет значения. Все равно все мое – это твое, а что твое – то мое.

– Да, вероятно.

Игра его не очень-то отвлекла – Джейн была слишком слабым противником, – поэтому Саймон то и дело поглядывал на нее. Когда же он смотрел на ее руки, вернее – на обручальное кольцо на ее пальце, кровь его вскипала. Ведь это кольцо… оно делало позволительным то, чего ему уже давно хотелось; причем с каждым мгновением его все сильнее к ней влекло, так что временами он даже забывал об игре.

И конечно же, его постоянно терзал нежнейший аромат, исходивший от Джейн, весенний запах листьев и травы, заставлявший думать, что она – творение лесов и полей, хотя она была городской девушкой, родилась и выросла в городе. Здесь, в Йорке, ее пугало все, что выходило за пределы прямоугольных улиц.

Он представил себе, как она с распущенными волосами, босиком идет по полю – дитя природы. И он срывает с нее свободные одежды, ложится с ней в траву, целует теплые груди, слизывает влагу с бедер…

– Ты устал?

Саймон понял, что снова забыл об игре. Собравшись с мыслями, он разыграл свою последнюю карту.

– Нет, не устал. Просто никак не могу сосредоточиться.

– А может, я не даю тебе как следует играть? – Она жалобно улыбнулась. Когда она улыбалась, ее полные розовые губки восхитительным образом создавали ямочки в уголках рта. – Исайя играл со мной только тогда, когда не находил никого лучше.

– В тебе нет духа соперничества.

– Не знаю. – Она собрала со стола карты и вдруг пристально взглянула на него: – Хочешь, я тебе погадаю?

– А ты умеешь?

Щеки Джейн покраснели – как будто ее уличили в каком-то грехе. Что ж, ничего удивительного: ему трудно было представить, что Марта одобряла предсказание судьбы.

  37