читайте - не пожалеете 
31 
Придется навестить ее вечером, ничего не поделаешь. Со всеми проистекающими отсюда последствиями. На душе чуточку мерзко от предстоящего – унизительно и противно чувствовать себя одним из череды, уж он-то успел за эти дни изучить Катенькины нравы, но ничего не попишешь, есть секреты, к которым можно подобраться только через нее… Секреты Кудеяра нужно знать во всех тонкостях, поскольку они отнюдь не в равном положении: Сабинин перед ним, как на ладони, следовательно, нужно добиться паритета, как выражаются дипломаты…
Бросив письмо в ящик, он свернул налево и быстрым шагом достиг кафе пана Ксаверия, где по летнему времени с дюжину столиков вынесли на мостовую, под полосатую бело-желтую маркизу. Кудеяр уже ждал его, попивая кофе с ромом по-польски.
– То же самое, – кратко распорядился Сабинин, кивнув расторопному официанту. Пригубил из своей чашки, дождался, когда официант удалится, понизил голос: – Что-нибудь случилось?
– Да как вам сказать… – неопределенно ответил Кудеяр, вовсе не выглядевший встревоженным. – Что там у вас вышло с Петрусем? Он мне попался по дороге, прямо-таки кипит, в ваш адрес выражается вовсе уж нецензурно…
– Катенька, – пожал плечами Сабинин.
– Примерно так я и подумал… Николай, постарайтесь не создавать излишних… коллизий. У нас все-таки серьезное… заведение, а не петербургская «Вилла Родэ».
– Специально я ни с кем не ссорюсь, – насупился Сабинин. – Не моя вина, если иные юные хамы глядят на меня волками.
– Эти юные хамы – опытные подпольщики, которым многое в жизни пришлось перенести, – твердо сказал Кудеяр. – Учитывайте это и впредь постарайтесь ни с кем здесь не ссориться, вы же старше любого из них, можете найти линию поведения…
– Слушаюсь, – мрачно сказал Сабинин.
– Николай… – с мягкой укоризной произнес Кудеяр. – Я вам не батальонный командир, а вы – не унтер… Я всего лишь хочу остаться вашим доверенным наставником, и только… Как-никак я за многое здесь отвечаю.
– Я понимаю, – кивнул Сабинин. – И коли уж вы все же выступаете в роли батальонного командира… в хорошем смысле, я имею в виду, вам следовало бы обратить пристальное внимание отнюдь не на меня. На ту же мадемуазель Катеньку. Разумеется, она, если пользоваться вашей терминологией, многократно проверенный на деле боевой товарищ, и все же… Найдите способ как-нибудь ей мягко намекнуть…
– А в чем дело?
– Это, конечно, не входит в мои обязанности, – не без злорадства сказал Сабинин, – но я все же позволю себе заметить: читать здешним дворникам лекции о классовой борьбе – не самое разумное, по-моему…
– Катя?
– А кто же еще? Мне поведал Обердорф, как она пыталась обучить его азам марксизма…
– В самом деле? – легонько нахмурился Кудеяр. – Что поделать, наша Екатерина Алексеевна – своеобразный человечек…
– Давайте уж разовьем эту мысль, – решительно сказал Сабинин. – Я не врач, но у меня уже сложилось впечатление, что девица, боюсь, несколько скорбна головушкой… Я – неопытный подпольщик, в каком-то смысле дебютант, но некоторые ее выходки, простите, настораживают и далекого от медицины человека. Она ведь и здесь не расстается с оружием, давеча признавалась мне, что ее порой так и тянет выстрелить в полицейского на перекрестке, поскольку он ей ужасно напоминает какого-то российского жандарма, крайне, надо полагать, досадившего…
– Да? – серьезно спросил Кудеяр. – С Катенькой, конечно, не все обстоит благополучно, и без ваших откровений замечалось нечто тревожащее… но я постараюсь что-нибудь придумать. Не судите ее слишком строго, бедной девочке многое пришлось вынести… В общем, не забивайте себе этим голову. У меня к вам серьезный разговор, скорее даже просьба… можете с полным на то основанием считать это моей личной просьбой… Но все – в интересах дела.
К своему удивлению, Сабинин подметил, что Кудеяр то ли чуть растерян сейчас, то ли смущен – состояние для лихого бомбиста несвойственное, если судить по прежним наблюдениям.
– Да, вот такая коллизия… – протянул его собеседник. – Моя личная просьба, но – насквозь в интересах дела…
– Случается, – сказал Сабинин. – Дело житейское, как выражается наш бравый Обердорф. А как поляки выражаются, валите уж с горы… Вы меня интригуете, право, лицо у вас загадочное донельзя…
Допив одним глотком содержимое своей чашки, Кудеяр решительно спросил:
– Николай, по-моему, у вас нет причин на меня жаловаться? Я с вами был предельно честен, выполнял все обязательства и с вниманием относился к вашим просьбам…
31 
