64 
Дому было еще далеко до сноса, но лучшие его времена явно миновали. Двери еще не были сломаны, на площадках еще не валялись капсулы от наркотиков и презервативы, еще любители орудовать банками с аэрозольной краской не успели размалевать тут стены. Но разбитые окна уже были прикрыты листами мазонита, а двери густо покрыты визитными карточками и плакатиками, написанными от руки, — верный знак того, что все квартиры сдаются, причем уже через четвертые, пятые, а то и шестые руки.
Я еле переводил дух, когда мы наконец увидели ее дверь на третьем этаже. На двери были имена и трех других девиц.
Зверь расхохотался, задыхаясь:
— Два пара девиц тут живет. А ты паникуешь, что телефон занят.
Я улыбнулся и помотал головой, нажимая на кнопку звонка. Мы ждали, отдуваясь и похохатывая. Никто не открывал. Я позвонил еще раз. Вдруг за дверью послышались какие-то звуки. Мы замерли, вслушиваясь.
Кто-то глухо кричал в квартире, колотил ногами в стену или пол.
Зверь еще раз позвонил, я стал бить в дверь ногами. Мы звонили и колотили, но даже соседи не реагировали на это. Зверь показал куда-то вверх.
Над дверью было окошко, старинная форточка для проветривания, забитая мазонитом. Оно было вроде бы заперто, но Зверь толкнул меня к двери и за несколько секунд оказался у меня на плечах.
Я видел, как блеснул его длинный нож, пригнул голову, защищая лицо, и услышал треск дерева. Окошко поддалось, бухнуло на весь подъезд, а тяжесть, пригибавшая мои плечи, исчезла.
Я взглянул вверх. Зверь пролезал сквозь окошко. Он приземлился за дверью — было слышно, как шлепнулся. Потом замок заскрипел, и дверь открылась.
Он лежал в темном коридоре и знаками показывал, чтоб я молчал.
Я опустился на колени и прислушался.
Сдавленный крик, стон, глухой и регулярный стук — как если бы чье-то тело билось о что-то твердое. Словно металось животное, запертое в клетку.
Я тихо скользнул в глубь темного коридора. Высокие двери, большие комнаты по обеим сторонам. Звуки доносились из самой дальней комнаты, с окнами во двор.
Зверь кивнул на ручку, и я взялся за нее. Рванул дверь — тут мы помедлили несколько секунд. Услышали только чей-то сдавленный крик. Зверь прыгнул вперед. Нож он держал за лезвие, готовый его метнуть.
Но сразу же остановился. Стоял и смотрел, а чей-то сдавленный крик перешел в мычание. И тут он ахнул:
— Madre mia!
На постели лежала голая женщина. Она была связана так, что даже не могла поднять голову. Лицо было закутано в тряпку. Из-под нее еще раз раздался стонущий крик, и она несколько раз рванулась всем телом, так что снова послышался глухой стук.
— Maricones de mierda,[54]— сказал Зверь.
Я кинулся к постели и сорвал тряпку с лица женщины.
Это была Кристина Боммер с белым от ужаса лицом. Она опять застонала. Рот был забит грубым чулком.
Я вырвал кляп, и она чуть не закричала, но я опустился на колени возле постели и заговорил:
— Кристина... ты же меня узнаешь... уже не опасно... это мы... Рикардо и я! Ты не ранена? Спокойно, дружок, милая, успокойся...
Зверь раскромсал веревки своим длинным ножом.
Она зажмурилась, тяжело дыша.
— Милая... мы отвезем тебя в больницу... спокойно... спокойно...
Откуда-то полетел халат, упал на нее. Я подоткнул его по краям. Ее дыхание стало реже и глубже.
— Ты не ранена? Вызвать «скорую»?
Зверь исчез.
Я выругался и вскочил на ноги. Возле кафельной печи стояла грубая старая кочерга. Я схватил ее и на цыпочках вышел в темный коридор.
Пусто.
Открылась одна из дверей. Оттуда вышел Зверь, причем сперва появился его нож. Он указал на следующую дверь в коридоре. Я подкрался к ней и встал наготове у ручки. Рванул ее, подождал пять секунд — ни звука, — и в комнату ворвался Зверь.
Но повсюду было пусто. Три пустые спальни, пустая кухня, пустая гостиная и голая Кристина Боммер на постели в четвертой спальне. Зверь покивал головой и засунул клинок в ножны, сзади на поясе.
— Коллектив, — пробурчал он. — Два пара девиц, я говорил.
А я уже шел к комнате Кристины.
Она сидела на краю постели, пытаясь натянуть на себя халат. Было видно, что ее вот-вот вырвет, глаза были остекленелые.
— Я хочу вымыться, — сказала она.
Подбородок у нее задрожал, и она прикусила губу.
— Конечно, — сказал я. — Врач тебе нужен?
Она вздрогнула.
— Нет. Ни в коем случае. Мне нужна горячая ванна.
64 
