Последние отзывы

  40  

А с какой стати он притворяется? Вдруг дело не чисто, и за господином Князевым тянется шлейф преступлений?

Естественно, не факт, что менты начнут глубоко копать. Нашелся человек – и ладно. У правоохранительных органов и других дел по горло.

Но вероятность расследования, пусть и мизерная, все равно остается. Ведь дело об исчезновении заведено, и должно быть документально доведено до конца. Вдруг среди ментов найдется какой-нибудь скрупулезный и очень активный тип, которого хлебом не корми, а дай обсосать дело до косточек.

Тогда он сначала выйдет на город, откуда ехал лжеКнязев, затем найдет врача, который делал пластическую операцию, потом заглянет на Мотодром, ну а дальше…

Об этом Паленому не хотелось даже думать. Сейчас все казалось ему страшным сном: и его появление на свалке, и жизнь в качестве бомжа-"старателя", и взлом особняка рекламного магната…

– Все это время я был невменяемым, – ответил Паленый глухим голосом. – Я не соображал, что делаю. У меня сильный ушиб головы.

Здесь он не соврал. Хирург, который делал Паленому пластическую операцию, сказал, что ему повредили череп и сильно изуродовали лицо, а уж потом оно обгорело. Особенно пострадал нос и нижняя челюсть.

Врач приложил много усилий, чтобы собрать все, как должно. Это были очень болезненные моменты. У Паленого до сих пор ныли сломанные кости, особенно по ночам.

– И это возможно, – легко согласился капитан. – Однако сейчас вы, как будто, в здравом уме. Я не ошибаюсь?

– Вот именно – как будто в здравом. Но все равно я ничего из своей прошлой жизни не знаю и не помню.

– Тогда еще один вопрос… – Голос капитана стал вкрадчивым. – Если вы уже более-менее восстановились после травмы, почему взяли билет не в свой родной город, а на Москву?

– Хотите честный ответ?

– Жажду.

– Я просто испугался встречи с близкими. Мне хотелось немного пожить в Москве, чтобы показаться хорошим врачам. Говорят, что такие вещи лечат гипнозом.

– Говорят… – Капитан поднялся. – Ладно, будем считать, что допрос состоялся. Остались небольшие формальности… но это будет несколько позже. Не суть важно. А пока вы побудьте здесь. Хотите чаю, кофе?

– Я бы не отказался…

– Вот и чудесно! – почему-то обрадовался капитан. – Момент…

Он вышел, плотно прикрыв дверь. Паленый посмотрел на окна и сокрушенно вздохнул – на них стояли решетки. Убежать никак нельзя, хотя помещение находилось на первом этаже. Скорее всего, это была комната отдыха сотрудников линейного отдела милиции.

Ему принесли кофе и бутерброды. Только сейчас Паленый понял, как сильно проголодался. Наверное, от переживаний. Отбросив все дурные мысли – до поры, до времени – он жадно набросился на еду…

Паленый томился в одиночестве почти до вечера. Его два раза выводили в туалет – всегда в сопровождении двух уже известных ему сержантов, помощников капитана. Это были сильные, рослые парни, не очень охочие до разговоров.

Но с Паленым они держались вежливо, даже предупредительно. Наверное, капитан держал их в ежовых рукавицах и предупредил, чтобы они не позволяли себе ничего лишнего.

Он стоял, глядя в окно, когда позади тихо отворилась дверь. Паленый обернулся и увидел красивую, статную даму. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, которые полнились слезами.

– Саша… – прошептала она. – Саша!

Паленый узнал ее сразу. Это была девушка, – нет, скорее молодая женщина – изображенная на снимке вместе с Князевым.

Глава 10

В груди Паленого словно что-то оборвалось. Он не ожидал подобного поворота событий. Женщина плакала на его груди, а Паленый остолбенело уставился на капитана, который улыбался с таким видом, будто был котом и смотрел на аппетитный кусок колбасы.

Откуда-то из потаенных глубин не работающего, как след, мозга всплыло выражение – "улыбка Чеширского кота". Что оно обозначает? Паленый не помнил. Но он чувствовал, что это определение как нельзя лучше подходит к сиюминутной сущности хитроумного капитана.

– Сашенька… Я знала, я верила, что ты жив, что ты вернешься…

Нужно что-то решать. Нужно! И немедленно. Иначе он совсем запутается и тогда… Трудно сказать, что будет тогда. Но он, как честный человек, просто обязан сказать…

Стоп! Что сказать? Признаться, что он присвоил чужую фамилию? Пусть и не со злым умыслом, но все же, все же…

Тогда ему придется поведать ментам и еще кое о чем. Дойти до самого тупика, в который никто не поверит. Нет веры тому, кто однажды солгал.

  40