очень нудно 
126 
Дрозд сменил позу и сел прямо, не прислоняясь к спинке кресла.
– И все получилось бы хорошо, но мы немного просчитались – "чехов" было не трое, а пятеро. Наверное, им подмога прибыла из Чечни. Или они усилились местными. Их везде хватает… Эти двое, стоявшие в наружном охранении, такой сабантуй устроили, что я до сих пор не могу понять, как нам удалось остаться в живых. Мы сначала пытались отстреливаться, но уж больно позиция была невыгодной. И тогда мы рванули в разные стороны – куда глаза глядят. В последний раз я видел тебя, когда ты на ходу запрыгивал в люк мусоровоза. А мне пришлось чесать пехом, но со скоростью курьерского поезда, пока я совершенно не выдохся и не отрубился где-то на задворках – контузия сказалась. К утру оклемался… Вот такая история, братишка.
– Да-а, история…
"Так вот, значит, каким образом я попал на свалку… – подумал Паленый. – Как еще выжил…"
– А что было с тобой дальше? – спросил он, с трудом проглатывая тугой ком, неожиданно образовавшийся в горле.
– Дальше… – Дрозд мрачно улыбнулся. – Нас уже искали, думали, что мы ударились в бега. На суд идти не было никакого смысла. Мне как-то не улыбалось перспектива получить "червонец" за здорово живешь. Я познакомился с нужными людьми, мне сварганили гражданскую ксиву, а что касается работы, то ты уже знаешь, чем я занимаюсь.
– М-да…
– Осуждаешь?
– Да не суди сам… Я тоже не святой.
– Но у тебя есть жена, ребенок, жизненные перспективы, пусть и под чужой фамилией… А кто я такой? Где и к кому мне прислониться?
– Не знаю, Валера, не знаю… У меня тоже проблем хватает.
– Например?
– Например, разобраться с твоими "заказчиками". Иначе мне никогда не будет покоя.
– Ты опоздал.
– Почему?
– А потому, что я их грохнул… чтобы воздух не портили. Уроды… Не люблю, когда меня держат за Иванушку-дурачка.
– Постой, постой… Ты хочешь сказать, что сегодня уже побывал на даче банкира?
– Ну… Всех троих ухлопал – банкира, Щурова и Жоржика. Это они мне бабки платили, я выяснил. Там была еще мамзель, но я пожалел ее. Пусть еще поживет. Красивая, стерва…
– Зачем ты это сделал?
– Вернул тебе долг. Теперь мы квиты. Жизнь на жизнь, баш на баш. Вот такая у меня философия. Может, я не прав?
– Не знаю, что и сказать тебе…
Паленый был ошеломлен. Его враги мертвы! Этого он никак не ожидал, а потому понятия не имел, что ему делать: прыгать до потолка от радости или притвориться недовольным – мол, разобраться с ними должен был я лично.
Дрозд помог ему:
– Ничего не нужно говорить. Я сказал, ты забыл. Понял, о чем идет речь?
– Конечно. Я буду нем, как могила. А вообще-то, спасибо тебе, Валера. Большое спасибо. У меня словно гора с плеч свалилась.
– На этом все, наше рандеву завершилось. Мне пора, Женя. Не знаю, свидимся ли мы еще когда-нибудь. Я линяю из этого города. И мне нужно это сделать как можно быстрее.
Дрозд встал.
– Погоди! – Паленый тоже поднялся. – Я провожу тебя до ворот. Все-таки везде охрана… Могут поднять шум.
– Не утруждай себя. Твои парни ничего не заметят. Я уйду прежним путем. Это мне в качестве тренировки.
– Ладно, как знаешь…
– Прощай, Женя…
– Прощай, Валера…
Посмотрев на Паленого долгим тоскливым взглядом, Дрозд направился к выходу.
– Постой! – воскликнул Паленый. – Скажи мне мою фамилию.
– Чего проще… – Дрозд скупо улыбнулся. – Ветров Евгений Николаевич. Надеюсь, что память все-таки вернется к тебе когда-нибудь.
– Я тоже… надеюсь…
Дрозд ушел, ступая все так же легко и бесшумно. Его фигура словно растаяла в дверном проеме. А остолбеневший Паленый потерял на некоторое время и дар речи, и способность двигаться.
Ветров!!! Нет, не может этого быть! Паленый вспомнил отчет детектива Чимши, в котором говорилось, что у Князева был БРАТ от другого отца, Евгений Ветров, который воспитывался в детском доме.
Выходит, Князев ему брат? Потому они были так сильно похожи друг на друга… "С ума сойти! – подумал ошеломленный Паленый и на неверных направился к бару, чтобы встряхнуть себя рюмкой коньяка. – Как прихотливо и непредсказуемо раскидывает судьба свои сети. Чтобы встретиться двум братьям, одному из них пришлось умереть, а второй должен был облачиться в рубище бомжа со свалки…"
Когда приехала Анна Григорьевна, Паленый уже прикончил бутылку коньяка. На удивление, он был не пьян, но мрачен и настроен весьма решительно. "Сейчас или никогда, – думал Паленый, наблюдая из окна за женой своего брата. – Теперь моя ложь просто преступна. Я все расскажу и уйду… куда угодно. В никуда. Как-нибудь все образуется…"
126 
