Последние отзывы

  5  

— До сих пор я верила всему, что о вас писали и говорили. Что вы очаровательны, что с вами легко общаться, что вы даже любезны! — Она фыркнула. — А вы оказались грубым, необщительным и ни капельки нелюбезным!

Зак протянул руку через стол и легко сжал ее руку, когда она попыталась встать.

— Об этом вы и намереваетесь написать?

Он специально сделал все, чтобы показаться неприятным. Но он привык, что нравится людям, и ему стало не по себе.

А ощущение того, какая нежная, мягкая и шелковистая у Тайлер рука, заставило его подумать, все ли ее тело такое же чувственное и теплое.

— Расслабьтесь, Тайлер, — мягко сказал он. — Мы еще не закончили.

Она холодно взглянула на него.

— Вы хотите, чтобы я осталась с вами, а вы будете и дальше оскорблять меня? Он улыбнулся.

— Я израсходовал все оскорбления, но если вы уделите мне еще несколько минут… Кроме того, мы привлекаем внимание.

Он оглядел бар, где многие, в том числе и мужчины, открыто разглядывали их.

— Вы привлекаете внимание, — поправила она напряженным голосом, откидываясь назад и освобождаясь от его руки.

Зак заметил, как она провела пальцами другой руки по тому месту, где он держал ее. Колец у нее не было. Руки были длинные и худые, с изящными пальцами. Ему захотелось, чтобы эти пальчики ласково скользили по его обнаженной груди, по спине…

— Мы говорили о вашем споре с редактором, — напомнил он, сердясь на себя за то, что позволил таким мыслям появиться в своей голове. Она же репортер!

— Вы, возможно, и говорили, а я — нет.

— О чем же тогда мы будем говорить? — поддразнил он. — О том как вы неразлучны с вашим фотографом, красавчиком Перри Морганом? А может быть, мы пойдем куда-нибудь, Тайлер?

Она начала вставать, но внезапно побледнела и упала в кресло. Ее глаза закрылись, и дыхание стало поверхностным.

— Что случилось? — Зак опустился перед ней на колени. — Тайлер! — Он потряс ее за плечо. — Тайлер, скажите же что-нибудь, черт возьми!

Она нашла силы приоткрыть один глаз.

— Уйдите, — слабо прошептала она.

Он не подчинился, поднял ее, — и оказалось, что она почти ничего не весит!

Не обращая внимания на любопытные взгляды, Зак нес ее на руках. Она открыла глаза и попыталась освободиться.

— Что вы делаете? — запротестовала Тайлер.

— Мне кажется, это очевидно! Зак вошел в лифт.

— Да, но… куда вы меня несете?

— К себе в номер, — сообщил он. — И прекратите вырываться.

Пока он не поймет, что с ней, она никуда не уйдет!

В номере Зак уложил Тайлер на диван.

— Не двигайтесь, — приказал он, подошел к мини-бару и стал выбирать, из какой бутылки налить ей.

Она попыталась встать, но не смогла.

Зак видел, что она закрыла глаза и побледнела еще сильнее. Он не мог решить, действительно ли

она больна или изощренно притворяется, чтобы продолжить интервью.

Женщины, бывало, устраивали что-нибудь экстравагантное, чтобы попасть в его номер, хотя с интервью это никогда не было связано!

Но если Тайлер Вуд притворяется, то узнает, каким нелюбезным он может быть!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Что вы делаете! — Тайлер едва не поперхнулась, когда Зак поднял ее голову и что-то влил ей в рот. Пламенная жидкость обожгла горло. — О, нет! — запротестовала она, отчаянно пытаясь отодвинуть его руку, но он налил ей полный рот жидкости омерзительного вкуса. — Что это было? — простонала она, когда он опять положил ее на диван.

— Бренди, — с удовлетворением сказал он. — Теперь…

— Теперь мне будет по-настоящему плохо, — перебила она. — Тем более на пустой желудок.

На очень пустой желудок, потому что за день она не съела ничего, кроме одного-единственного тоста, проглоченного на завтрак.

Когда она переехала в Лондон, то была огорчена тем, как все здесь дорого. Работа младшего репортера не приносила больших денег. И чтобы жить на зарплату — а когда она ушла из своего роскошного дома в Нью-Йорке, то поклялась своей семье, что проживет самостоятельно, — она должна была экономить на всем. Даже на еде.

Хлеб, молоко и злаки были дешевыми и к тому же весьма питательными. Изредка Тайлер ради удовольствия съедала там бургер.

— На пустой желудок? — переспросил Зак. — Но сейчас девять часов вечера. Почему же вы не пообедали?

Потому что обед был недопустимой роскошью. Как и ужин. Хотя никакая еда не уменьшила бы того действия бренди, которое проявится с секунды на секунду.

  5