Последние отзывы

  136  

— Ну, я удаляюсь, — торопливо проговорил адвокат, — у нас дела. Обедать будем все вместе. — И боком, словно стесняясь, он прошел к двери, аккуратно прикрыв ее за собой.

— Как зовут тебя — я запамятовала? — спросила дама, вновь откидываясь в кресле.

— Иван.

— Садись, голубчик, возьми конфету…

— Спасибо, мне что-то не хочется, — сказал мальчик, устраиваясь у ее кресла на невысоком круглом пуфе. Пуф он вытащил из угла комнаты, где на широкой тумбочке с резными дверцами стоял рядом с пустой птичьей клеткой припорошенный легкой пылью «Панасоник». За аппаратом зеленело обвитое плющом, но лишенное штор окно с открытой форточкой и множеством корявых кактусов на подоконнике.

— А кто там жил? — Он кивнул на клетку.

— Попугай, — сказала Лилечка, — Гришенька. Недавно сдох, бедняжка. Я Гришеньку купила еще в Чикаго и привезла с собой. Ты знаешь, что я целых десять лет прожила в Америке?

— Да, я слышал, — кивнул Иван.

— А еще я побывала во многих странах. И ты знаешь, где мне больше всего понравилось?

— Нет, — сказал мальчик, — откуда мне знать?..

— В Риме. Мне очень приглянулся Ватикан. А ты где-нибудь бывал?

— Нет. Вот приехал в Москву… Мы живем на Украине.

— Неужели? — изумилась дама, тряхнув головой столь энергично, что ее сережки с капельками бриллиантов затряслись на плоских мочках больших желтоватых ушей. — Можешь считать, что и ты побывал за границей. Тебе здесь нравится?

— Я еще не видел Москву. Мы только сегодня утром приехали. — Он оглянулся на дверь.

— Сюда не скоро придут. — Дама взглядом своих внимательных глаз цвета вылинявшего ситца перехватила это его движение. — Митя обычно занят, Обедаем мы в три… Так ты знаешь, отчего я, дурочка, почти десять лет проторчала в Чикаго? Иван вздохнул и ответил:

— Наверное, вам Лилия Михайловна, так захотелось.

— Ни в коем случае! — живо откликнулась старушка. — Никогда мне этого не хотелось. А дело было так: мы жили с моей сестрой, Соней в Кузьминках, и скажу тебе, жили замечательно. Мы, правда, не могли так часто выезжать в центр, как раньше, и район был так себе, однако когда я побывала в Чикаго, то наша небольшая квартирка вспоминалась мне как райские кущи. Тебе интересно?

— Да, — сказал Иван.

— У нас была своя компания, пенсия была небольшая, но если нам хотелось чего-то особенного, то я располагала, так сказать, некоторыми средствами, доставшимися мне от родителей. Наш отец был морским офицером, а мама из рода Бобрищевых. Впрочем, это не важно. Они не то чтобы любили меня больше, просто Сонечка так сдуру вышла замуж… и это тоже не важно, все равно тот человек перед войной пропал, а она, бедняжка, осталась одна с ребенком. Не имеет значения и то, что моя племянница, Сонечкина дочь, также ошиблась в выборе.

Когда родился Митя, Соня тотчас же съехала от них, и мы поселились вместе. До этого жизнь моя протекала довольно скучно — этот период тебе будет неинтересен.

Сонечка умерла в восемьдесят третьем…

Ее прервал голос адвоката, заглянувшего после короткого энергичного стука в дверь.

— Лиля, мы хотим с мамой Вани съездить на рынок. Что тебе купить?

Наверное, уже появилась клубника.

Иван приподнялся и нерешительно взглянул на Дмитрия Константиновича.

— Митя, решай сам! — отмахнулась Лилия Михайловна и взволнованно потянулась к мальчику:

— Не уходи, пожалуйста. Дмитрий, попроси его остаться.

Он такой воспитанный юноша, настоящий маленький джентльмен. И у него такие внимательные глаза… Я обязательно приготовлю ему подарок на память.

Иван, чувствуя, как горит лицо, вновь опустился на свое место. Адвокат, прикусив полную нижнюю губу, пробормотал:

— Ванюша, мы очень скоро вернемся, к тому же Лина просит, чтобы до обеда я свозил тебя посмотреть дом Манечки… Хорошо?

Мальчик кивнул и вновь поднялся, так как старушка, выбравшись из своего гнезда, сделала шажок к адвокату и взяла его под руку. Она была ему по плечо и казалась настолько хрупкой, что рядом с ней невысокий и полноватый Дмитрий Константинович выглядел атлетом. Иван с испугом понял, что даже ему она едва достает до подбородка.

— Я буду ровно через секунду, — игриво проворковала дама, взглянув на Дмитрия Константиновича, — не откажи в любезности проводить меня.

Оставшись в одиночестве, мальчик взял леденец, машинально сунул его за щеку и достал из кармана брюк свои дорожные шахматы, водрузив их на столик рядом с футляром для очков.

  136