Последние отзывы

  151  

— Подождать! Что проку в ожидании? Разве я лучше буду знать его, когда он вернется через год?

— Возможно, ты лучше узнаешь свое сердце. Этот месяц был для тебя тяжелым, а Рауль так пригож собой… Но порой самая пылкая страсть угасает и обращается в пепел в недолгой разлуке. Знаешь, когда-то, — добавила Джеанна, поморщившись, — я думала, что Раймонд Лоуик всего на ступеньку ниже господа бога.

Алина засмеялась.

— Что сравнивать Раймонда и Рауля! — Она взяла в руки горшочек с бальзамом, смотря на него так, будто видела впервые, — Но ты, наверное, права. Страсть Рауля ко мне угаснет и в самой недолгой разлуке. Пожалуй, я сделаю для него доброе дело, отослав его.

— Алина, но я говорила о тебе! Рауль старше годами и неизмеримо опытнее. Сомневаюсь, что он так легко забудет тебя.

— Если только он любит меня хоть немного…

— Разве такой человек захочет жениться, пока не полюбит? Должно быть, он уже попросил твоей руки?

— Да, — призналась наконец Алина и, поставив горшочек, подробно пересказала Джеанне весь свой разговор с Раулем.

Дослушав, Джеанна застонала.

— Знаешь ли, кузина, когда человек говорит такие слова, это что-нибудь да значит.

На следующий день Джоанна смогла сесть на кровати и даже немного походить по дому, не испытывая резкой боли. Совершая прогулку по дому, она поймала себя на недостойном христианки злорадном удовольствии при мысли о том, что архиепископ Фламбар в эти часы сполна получает по заслугам. У Галерана, быть может, достало бы милосердия простить его, а она не могла. И дело вовсе не в побоях, которые она приняла, но в том зле, которое он пытался причинить ее семье.

Найдя в зале Галерана, Джеанна рассказала ему о своих мыслях.

— Ты переоцениваешь мое человеколюбие, — отвечал он, помогая ей сесть на скамью у открытого окна. — Надеюсь, сейчас он корчится от боли, а в будущем его ждут еще худшие муки.

И они улыбнулись, поняв друг друга с полуслова; когда-то они принимали это как должное, теперь же ценили на вес золота.

— Что до Рауля… — начала она.

—…и Алины, — с комической гримасой подхватил Галеран.

— Что нам делать?

— Сделаемся свахами?

— Отчего же нет? Брак — это так чудесно.

И снова на их губах блуждали улыбки, и молча они говорили о совсем других вещах.

— Думаю, Рауль совершил ошибку.

— Ты недоговариваешь! Но у Алины достанет разума вести себя, как подобает честной девушке, какими бы сладкими речами он ее ни прельщал.

— Его слово крепко, — сурово молвил Галеран. — В том-то и беда. Он не станет обещать того, что не может выполнить.

Джеанна ничего на это не возразила.

— Так что же, есть какая-то надежда?

— Посмотрим. Но у меня появилась одна мысль, не знаю, понравится ли тебе…

— Не думаю, что Губерт Береток очень обрадуется, если единственная дочь выйдет замуж без его благословения. Нам придется отвезти их к нам домой и там обвенчать.

— Бедный Рауль! Обратно на неласковый север.

— А ведь впереди еще осень. Придется нам укутывать его в меха.

И они дружно рассмеялись.

22

Первый подарок принесли, когда Алина сидела в комнате, которую делила с Джеанной, ее дочкой и Уинифрид. Признаться честно, она просто пряталась. Ей не хотелось видеть Рауля и не нравился блеск веселого любопытства в глазах окружающих. Ей самой ничуть не смешно.

Вдруг вошла служанка, неся в руках украшенную затейливой резьбой деревянную шкатулочку размером с ладонь. Алина открыла двускатную крышку; внутри оказалась чудесная цветущая ветка. Сначала ей показалось, что ветка настоящая, но, дотронувшись до листика, она ощутила под зеленой эмалью холодок металла, а цветы были искусно вырезаны из слоновой кости. Под цветами нашлась записка, написанная таким красивым почерком, каким могут писать только писцы: Прекрасна, как цвет миндаля.

Единственной сколько-нибудь равной по красоте вещью, известной Алине, была роза Джеанны, та самая, у которой все отпадали лепестки, но эта ветка смотрелась еще прекраснее. Набрел ли он на нее случайно или дни и ночи стоял над душой у ремесленника, сотворившего это чудо в точности по его заказу?

Да, чудо, но оно, увы, ничего не меняло. Алина знала: Рауль предан ей всей душой, но на ее глазах распадались и преданные друг другу пары. Порой любовь умирает, проходит совсем, и тогда защиту и утешение можно найти лишь у друзей и родных. И еще она знала, что невеста, как ни говори, всегда уязвима и беззащитна.

  151