Последние отзывы

  17  

Женщина хмыкнула, глотнула что-то из большой бутыли и вернулась к своему котелку.

Петра села, стараясь собрать вокруг себя плащ, и для тепла, и чтобы он не касался грязного пола. Окна располагались высоко и были закрыты ставнями, хотя она сомневалась, что в них вообще есть стекла, потому что сквозняки колебали пламя единственной свечи, горевшей на столе. Судя по запаху, она была сальной, но тут были и другие запахи, и она боялась, что некоторые идут от котелка.

Мадам Гулар вышла в левую арку, и Петра услышала приглушенные голоса. На мгновение у нее закрались подозрения, но она вспомнила о двух женщинах, открывавших ворота. Они, наверное, переодевают мокрую одежду. Они вышли под дождь, чтобы впустить несчастных путников, хотя и боялись, потому что их мужчин не было дома.

Эти люди настоящие добрые самаритяне, нельзя об этом забывать.

Мадам Гулар вернулась, неся большой глиняный кувшин и кожаный мешочек. Она отдала мешочек старухе и поставила кувшин на стол. Потом взяла с полки деревянный стакан, налила его и подала Петре.

Петра поблагодарила ее, но вынуждена была спросить, что это. Путешествие научило ее, что местные еда и питье могут быть своеобразными.

– Пуаре.

А, это грушевый сидр северной Франции. Петре ужасно хотелось хорошего вина или кофе, но это было полезно.

– Благодарю вас. Очень освежающе. Я сестра Иммакулата.

– И откуда же вы? – спросила женщина, изучая Петру глазами почти такими же опухшими, как у старухи. Она была скорее полной, чем тощей, но ее кожа тоже была желтоватой.

– Из Милана, – ответила Петра.

– Это в Англии?

Петра поняла, что ей нужно было назвать английский город, и уже хотела согласиться, но это была бы ложь.

– Нет, мадам. Это в Италии.

Мадам Гулар вскинула голову:

– Ваш брат сказал, что вы англичане!

– О, это так, мадам, но у нас в Англии нет католических монастырей, так что мне пришлось поехать в Италию, чтобы принять постриг.

Женщина все еще хмурилась, и Петра была рада, что тут не было видно ни распятия, ни другого священного предмета.

– Нам с братом не следовало спешить, но я плакала при мысли, что моя бедная матушка может умереть до того, как я увижу ее в последний раз.

Мадам Гулар все еще хмурилась, но тут вошли две другие женщины.

Они были примерно возраста Петры и в отличие от старших выглядели здоровыми и веселыми. На одной была зеленая юбка, на другой – желтовато-коричневая. Обе носили темно-красные деревенские корсажи со шнуровкой впереди поверх простых рубашек, на ногах – деревянные сабо. Все женщины были обуты в сабо, и, учитывая состояние пола, Петра пожалела, что у нее таких нет.

Та, что в зеленой юбке, внимательно посмотрела на Петру:

– О, вы очень красивы!

Петра покраснела.

– Спасибо, – сказала она.

Коричневая Юбка ткнула локтем сестру, чтобы напомнить ей о манерах, и они обе сели на скамью, но продолжали поглядывать на Петру. Учитывая, что монахини обычно живут в монастырях, они вряд ли видели их живьем.

Они были достаточно взрослые, чтобы быть замужем, но не носили колец. Петру это не слишком удивило. Зеленая Юбка казалась туповатой. У нее были большие глаза, что обычно делает женщину привлекательной, но Петре они почему-то напоминали корову. У Коричневой Юбки глаза были маленькие, близко посаженные, а зубы – мелкие, острые, искривленные, как у крысы.

«Петра, ты никогда не разглядывала крысиные зубы! Будь снисходительна!»

Пообещав покаяться, Петра улыбнулась женщинам:

– Доброго вам вечера.

Женщины производили впечатление не совсем нормальных. Видимо, это была несчастная семья.

– Солетт и Жиззи, – представила их мадам Гулар. Туповатая, видимо, была Жиззи, а хитрая – Солетт. – А моя мать готовит ужин.

Петра видела, что женщина добавляет что-то в котел – какие-то травы из мешочка и овощи, стараясь растянуть их скудную еду еще на пять ртов.

– Это у вашего брата собачка? – спросила мадам Гулар. Петра с трудом понимала ее диалект.

– Да, абсурдная вещь, не так ли?

– Красивый ошейник. Ваш брат, он богатый лорд?

Может, они собираются потребовать невероятную сумму за приют на ночь?

– Мы люди простые, но щедро заплатим за ваше гостеприимство.

– Хорошо, хорошо. Идемте, сестра. Я покажу вам, где вы будете спать.

Мадам Гулар прошла к задней стене, полностью закрытой темно-красными занавесками. Петра поспешила следом. Слава Богу.

Женщина раздвинула занавески в центре, открыв нечто похожее на монашескую келью, в которой роль боковых стен выполняли занавески. Конец комнаты содержал отгороженные занавесями альковы для сна – возможно, пять штук. Необычно, но Петра была готова кричать «Аллилуйя» от облегчения.

  17