Последние отзывы

  2  

— Прости, о великий, но у меня есть более интересные занятия.

— Я знаю, — улыбнулся румяный правитель, — знаю. Поэтому я и позвал именно тебя.

— Ты желаешь, чтобы я внушил твоим воинам слепую бесконечную преданность?

В этот момент скрипнула створка ворот, и базилевс, пропустив слова монаха мимо ушей, вытянул шею, глядя вниз. Там палач выволок за ногу на пыльную от пересохшего конского помета улицу полуживого нагого человека, оттащил шагов на двадцать и оставил посреди дороги, презрительно хмыкнув:

— Гуляй, патриций.

Истерзанное тело замерло в скрюченной позе под внимательными взглядами правителя, монаха и караульного. Однако ничего не происходило, и Василий опять повернулся к гостю:

— Так о чем я говорил? Ах, да, об армии. Уже не первый век русские доставляют нам немало хлопот, тревожа северные провинции и нередко наведываясь даже к самой столице. Мы дружили против них с хазарами — но они истребили хазар. Дружили с аварами — они истребили аваров. Дружили против них с булгарами — но они и булгар потрепали изрядно. Ты можешь мне сказать, Ираклий, почему эти дикие варвары не затевают столь жестоких и кровавых усобиц, что терзают мою древнюю цивилизованную империю? Ведь их князья держат под собой десятки разных племен. Почему они постоянно пугают нас вместо того, чтобы тихо резать друг друга? Это неправильно, Ираклий, это совсем неправильно.

— Русь слишком далеко, базилевс, — чуть склонил голову монах, — там почти нет наших служителей. Поэтому на них трудно накладывать заклятия или наводить морок. Мы смогли подчинить себе только Муром, да и то ненадолго. Местный колдун зарезал нашего епископа, после чего князь взял себе мирских священников, не посвященных в таинства обители.

— А слепая преданность мне ни к чему, — неожиданно перескочил на предыдущий ответ император. — Видел я таких заговоренных воинов. Они тупы, медлительны и безвольны. В бою от них толку нет. Вот если бы ты внушал преданность вражеским легионам… Но ведь те, что не слушают меня, не очень хорошо поддаются и вашему воздействию? А, Ираклий?

— Чтобы подчинить врага, нам нужно время, базилевс, — возразил монах. — А бунтовщики появляются неожиданно и действуют слишком быстро.

— Я дам вам время, Ираклий, — кивнул Василий. — Время, покой, золото, расположение. Но вы… Смотри!

На улице наконец появилась стая вечно голодных бездомных собак. Прижимаясь к стене дальнего дома, они пробежали мимо тела — но мужчина никак не отреагировал, и стая вернулась, обежав его по широкой дуге. Разномастные псы рассыпались, подкрадываясь и принюхиваясь к человеку со всех сторон. Жертва шевельнула головой, заставив трусливых псов отпрыгнуть сразу на несколько шагов. Однако вывернутые в суставах руки и ноги не шелохнулись, и собаки снова начали подступать, заходя больше со стороны крепости. Вот одна из них понюхала пятку, открыла пасть, все еще не решаясь запустить зубы в живую плоть, опять ткнулась вперед, чуть куснула. Мужчина с тихим стоном закрутил головой — кляп всё еще оставался у него во рту. Псины опять отскочили, но ненадолго. Новый укус был более решительным. Жертва забила головой о землю — но собаки уже поняли, что никакой опасности им не грозит, и принялись рвать горячее парное мясо. Места у ног хватило не всем, несколько псов перебежали к рукам, вцепились в бок отпущенному императором бунтовщику. Некоторое время голова продолжала крутиться, потом замерла.

Базилевс с легким сожалением вздохнул, отошел от края площадки:

— О чем это я? А, да. Болгария.^[1] С ней мы тоже дружили против Руси. Но настала пора поссориться, Ираклий. Думаю я, это случится не через год и не через два. Я уже выбил скамью из-под ног у половины возможных бунтарей. Найду управу и на командующих. Кому почет пообещаю, кого куплю, кого приласкаю, кого на кол посажу, у кого детей в заложники заберу. Слабое место есть у каждого. К тому же, война всегда сулит большую прибыль и славу, нежели прозябание в монастырских кельях, — это понимает каждый центурион. Когда они узнают, что начался поход на богатую Болгарию, их преданность империи возрастет многократно… Но я не хочу, чтобы в это время кто-то ударил меня в спину. Даже если это будет не война, а обычное для русских развлечение с осадой Константинополя, получением откупа и разграблением окрестных селений.

— Я понимаю вас, базилевс, — согласился монах. — Эта предусмотрительность свидетельствует о вашей мудрос…

  2