95 
«Она ведь нарочно ко мне прицепилась, — думала Ники, перебирая на вешалке в гардеробе чужие куртки в поисках собственной одежды, — чтобы устроить "проверку на вшивость". Я, как увидела ее фальшивую улыбочку, так сразу поняла — затевает гадость. Ну что ж — чего хотела, то и получила. Больше небось не полезет».
На самом деле, Ники была довольна своим поведением в конфликте с Машкой. Хотя сердце у Ники чуть не выпрыгнуло от страха, когда она схватила Машку за косу, а та заверещала, как припадочная, все прошло на высоте.
«Все путем, — подумала Ники, — вырабатываются нужные рефлексы. Самозащита на автомате. Я показала силу, как меня учил Толик. Теперь меня все будут уважать и бояться».
В гардеробе уже начали появляться ученики, но из ее класса еще никто не пришел. Впрочем, Ники еще далеко не всех знала в лицо, а по именам и того меньше. Она заторопилась, завязывая длинные шнурки «гриндерсов». После похода на Леннаучфильм ботинки приобрели черно-бурый оттенок, скукожились и потрескались, но уцелели. Остальную одежду, к сожалению, пришлось выкинуть. Ники сама не понимала, как она ухитрилась не получить там химических ожогов. Она ведь и стен касалась, и дверей, и на пол упала… Особенно жалко было куртку «мечта авиатора». Ники не была уверена, что Толик купит ей новую, такую же. Кожаный плащ вот покупать отказался наотрез, да еще и высмеял. После неудачного визита к Эрлину отцовский энтузиазм Толика вообще как-то скис. Видимо, замучила совесть. Пару раз он звонил узнать, как дела, один раз подвез из школы — и пропал. Ники казалось, что мама этим в глубине души очень довольна. Саму же Ники больше всего интересовало одно — купит ли ей Толик гитару «фендер стратокастер», которую она выбрала по каталогу. Гитара стоила дьявольски дорого — полторы тысячи долларов. «Если Толик расщедрится на гитару, — думала Ники, — я, пожалуй, освобожу его от всех остальных отцовских обязанностей — водить меня по кафе, развлекать, покупать барахло, устраивать карьеру…»
Закончив с ботинками, Ники протянула руку к старой куртке и вдруг заметила, что за ней наблюдают. У входа в гардероб стояли двое парней из ее нового класса. Ники узнала обоих и сразу напряглась. Один из них, с наглыми круглыми глазами, по имени Славик, в первый же день попытался отобрать у нее электронный переводчик и после этого даже не скрывал враждебности. Его белобрысый приятель, Алешка Завьялов, насмешничал у нее за спиной и к тому же непрерывно за ней шпионил. Вот и сейчас парни, делая вид, что разговаривают, искоса на нее посматривали. Ники невольно стало не по себе.
«Они ждут меня, — подумала она. — Готовься, Ники. Сейчас на тебя начнут наезжать».
— Вон она, куртку ищет, — вполголоса сказал Славка. — Маньячка. Машка говорит, чуть косу ей не оторвала. Директрисе на нее нажаловаться собирается.
Лешка раздраженно махнул рукой, занятый совсем другими мыслями.
— Может, не надо с ней сейчас разговаривать? — встревоженно взглянул на него приятель. — Не самый подходящий момент для объяснений. Кто ее знает, как она отреагирует? Может, в горло тебе вцепится? Это ж клиника…
— Не клиника, — буркнул Лешка. — Хуже.
Инцидент на последнем уроке его скорее развеселил, чем возмутил. Но только до того мгновения, пока он случайно не увидел выражение лица Покрышкиной. Раньше — в смысле, до знакомства с сянем — он бы на это и внимания не обратил. Но с недавних пор поневоле начал видеть некоторые вещи, которых почему-то не видели другие. Хотя далеко не всегда это было приятно. Некоторые вещи он предпочел бы не видеть. Покрышкина ему сначала почти понравилась. Но после сегодняшнего…
— Это не клиника, а презрение, — сказал он. — Люди для нее — пустое место. Ей наплевать, что о ней думают, и она ведет себя с окружающими, как хочет.
— Я же говорю — ненормальная.
— Нет, — возразил Лешка. — Некоторые люди живут по закону джунглей: кто сильнее, тот и прав. Вот Покрышкина и считает, что она круче всех нас. А значит, можно ни с кем не считаться.
— Ну да… — растерянно протянул Славка. — Так я не понял, чего ты от нее сейчас-то хочешь?
— Поучить ее. Объяснить, что у нас тут живут по другим законам.
Славка ухмыльнулся.
— А, седло ей поправить? Чтобы не считала себя самой главной?
— Вот именно, — мрачно сказал Лешка. — Поставить на место. В чисто терапевтических целях. Для ее же блага… и блага окружающих.
95 
