с удовольствием перечитала 
139 
Лешка, не находя слов, промолчал.
— От нее-то я и прячусь, — продолжала Ники. — Есть у меня предчувствие — если она меня отыщет, мне точно крышка. Да она мне и не бабушка никакая.
Ники отвернулась от окна и принялась бродить по студии, размышляя вслух:
— Теперь-то я знаю, с кем я разговаривала в подвале Леннаучфильма! Это был мой отец! Я думала, он меня пугает. А он хотел меня предупредить о близкой опасности…
— Мертвый бог?
— Не зови его так. Настоящий Мертвый бог — это тот, кто его заточил. Эрлин.
Последнее слово Ники произнесла с глубокой ненавистью.
— Как же они мне врали! Говорили, что он продюсер, что звезду из меня сделает! А сами в это время строили свои гадские планы!
Ники произнесла это с таким жаром, что Лешка невольно задумался, что ее возмущает больше: то, что Эрлин сделал с ее отцом, или то, что он обломал ее музыкальную карьеру.
— Ничего, я до него еще доберусь!
— Как бы он тебя раньше не нашел.
— Пусть находит. Избавит меня от лишних трудов.
— Это все пустая болтовня. Сянь говорил, что Эрлин — могущественный демон. Если даже твой отец не сумел с ним справиться…
— Мама сказала, что я рождена для мести! — самоуверенно заявила Ники. — Кроме того, я знаю о нем гораздо больше, чем ты! Например, где его офис.
— Но у него есть слуги.
— Ага. Я с ними тоже хорошо знакома. — Ники принялась загибать пальцы. — Толик убит. Арсан… ты сказал, что сянь его покалечил. Остается только Гумусов.
— Самый опасный, — добавил Лешка. — И еще не забудь о холодном демоне.
— Холодный демон… — задумчиво повторила Ники. — Я его никогда не видела. Но, наверно, знаю, где Эрлин его прячет.
Она в нескольких словах рассказала Лешке историю несчастного финансового директора Гаврилова, которого погубила холодная плетенка с глиняной куклой.
— Я брала ее в руки, и со мной ничего не случилось, — закончила она. — Главное — успеть перехватить плетенку, пока Эрлин не выпустил демона наружу.
— Или уничтожить ее, — подхватил Лешка. — Разломать, а лучше — сжечь!
— Решено! — с жестокой радостью подвела итог Ники. — Завтра с утреца сходим в гости к Эрлину! И поговорим…
— Вот так прямо вломиться нахрапом? — усомнился Лешка.
— Почему бы и нет? — возразила Ники. — Ты забыл, что у нас есть горлянка? Давай-ка распотрошим ее и глянем, что там за супер-оружие!
— Имей в виду, это опасно, — слабо возразил Лешка, вставая за рюкзаком. Но Ники не желала его слушать. Она чувствовала себя бесстрашной, всесильной и неуязвимой дочкой Мертвого бога, рожденной для мести.
Лешка достал горлянку и неохотно передал ее девочке. В горлянке шуршало и постукивало.
— Дай мне что-нибудь тяжелое, — попросила Ники, встряхивая тыкву. — Топор, ломик…
Лешка окинул взглядом студию.
— Молоток подойдет?
— Годится. Подержи-ка эту тыкву за горлышко, сейчас я ее долбану…
— Подожди! Что, если там внутри что-то хрупкое? Еще сломаем!
— Супер-оружие? Ха! Ну ладно, я буду осторожно…
Ники взмахнула молотком, раздался звук удара и громкий хруст. Посыпались обломки. В горлянке появилось отверстие, в котором виднелось что-то белое.
— Еще раз! — взволнованно проговорил Лешка, забывший о призывах к осторожности.
Последовал удар молотком, и тыква развалилась на несколько неровных кусков. Среди мусора белело что-то вроде длинной тонкой кости. Лешка и Ники дружно склонились над тыквой, раскидывая обломки.
— Это костяная дудка! — воскликнул Лешка, протягивая руку к добыче.
— Не дудка, а флейта! Дай мне!
— Нет, стой! Сянь говорил, что на нее даже смотреть вредно, а ты руками!
— Спокойно, — нахмурилась Ники. — Я умею работать с заколдованным оружием. У меня есть опыт.
— Это ты про демона из когтей? Ну-ну. Если ты это называешь опытом…
Несколько секунд Ники и Лешка в нерешительности сидели на корточках над обломками горлянки.
— К тому же я умею играть на музыкальных инструментах, — добавила Ники.
— На электрогитаре, — проворчал Лешка. Белая флейта почему-то казалась ему знакомой.
Через мгновение он понял, почему. Он вскочил на ноги, дотянулся до куртки и нашарил в кармане свиток «весна в горах».
— Видишь старика? Раньше его тут не было. А потом появился. Он играл на флейте! — заявил он, показывая Ники картину, — Это была какая-то подсказка!
139 
