Последние отзывы

  28  

— Да зачем же его воровать, дядюшка! — не выдержал Зверев. — Вполне хватит флакона его крови! В крови душа человека, из нее врата можно сотворить и в душу комтура этого проникнуть. Видеть, что глаза его видят, слышать, о чем он сказывает, воспоминания его ощутить…

Все, слово вылетело, и его было не остановить.

Князь Друцкий задумчиво почесал нос, крякнул:

— Как же, чего проще… Где же мы кровь его возьмем?

— Есть одна мыслишка, — засмеялся Андрей. — Как ты думаешь, Юрий Семенович, лекарь при после ливонском имеется?

— Должен быть. Готард Кетлер кавалер знатный, да и свита его из людей не последних. Многие немолоды. Должны бы и лекаря доброго с собою взять. Дороги долгие, мало ли чего за такой срок случится?

Князь Сакульский поднялся, открыл сундук, развязал узел своей чересседельной сумки, достал окованную бронзой шкатулку, откинул крышечку, пробежал пальцами по заткнутым пробками глиняным флакончикам. Выдернул один:

— Вот, Юрий Семенович, настой травяной. Лепестки кувшинки и боярышника, чуток брусники. От сердечной слабости хорошо помогает. Коли голова кружится, руки-ноги не шевелятся, одышка, искры в глазах… Никаких ядов. Больного спасет, здоровому навредит. Головная боль, резь в глазах, мандраж по всему телу, кровь из носа пойти может. Убить не убьет, но приятного мало. У лекарей немецких, известное дело, лекарство от всех болезней одно: кровопускание. Оно, кстати, от сей хвори поможет. Вот. Так что крови лишней там наберется изрядно. Ливонцы ее ведь не выпьют и в печи жечь не станут. Выбросят, выльют. Останется только подобрать.

Андрей протянул флакончик князю, поймал его взгляд, огладил скромную юношескую бородку:

— Как, дядюшка, не страшно?

— Эка ты меня удивил, — спокойно принял флакончик князь, понюхал пробочку, вернул обратно. — Десять лет вся Москва сказывает, что ты чародей, чего уж теперь пугаться? Колдун не колдун, а все едино ты мой родич. Рази от родичей отрекаются? Коли поможет, так кудесничай, Андрей Васильевич. На благое дело стараемся, Бог простит.

— Раз простит, то… На каком дворе посольство остановилось, известно? Они еще не отъехали?

— Куда им спешить? Токмо прибыли. Отдохнут, мыслю, с недельку, да там и тронутся.

— Отлично. Пахо-ом!!! Одежку мне попроще подбери. Чтобы не по размеру, и за купца я сошел. А я пока… — Андрей запустил пальцы в застывший на блюде с недоеденным поросенком жир, прошелся по своей ровной бородке, превращая ее в пучок черных плетей. — Фу, какая гадость… Под глазами пулей свинцовой синяки подвести нужно, и за щеки чего-нибудь запихнуть. Как думаешь, Юрий Семенович, узнает?

— И смотреть не станет, коли переоденешься. Кому оно интересно, простонародье?

Бог, несмотря ни на что, был на стороне князя Сакульского. Войдя в трапезную чужого двора, он сразу увидел иноземцев. Восемь мужей сидели за отдельным столом, превращая в горстку костей пару запеченных зайцев и запивая чем-то из больших кружек. Наверное, пивом.

— Пива! — потребовал Андрей, откинув полог, закрывающий проход в кухню. Для правдоподобности он пару раз качнулся и громко икнул. — Хозяин, ты где?! Пива.

— Садись, служка принесет, — ответили ему из наполненной паром комнаты.

— Сам донесу, — опять икнул он. — В горле пересохло.

В клубах пара ругнулись, но вскоре оттуда появилась тень с деревянной кружкой.

— Закусывать чем станешь? — поинтересовался низкий лысый толстяк.

— Опосля придумаю, — вяло буркнул Зверев, тут же отхлебнул с половину кружки и, покачиваясь, двинулся через зал.

Ливонцы обсуждали что-то очень горячо, но вполголоса, неслышно. За спиной посла Андрей громко вякнул, дернул ногой в сторону, жахнул пивом об пол и, бухнувшись Кетлеру на спину, левым кулаком скользнул вдоль его руки, ударил чужую кружку в бок. Та качнулась, крутанулась на месте и упала набок, разлив содержимое.

— Ты как смеешь, выродок?! — Посольство вскочило на ноги полным составом. — Что творишь, смерд?!

— Прощения просим!!! — во всю глотку закричал Андрей, откидываясь на скамью соседнего стола. — Прощенья просим! Все новое взамен пролитого куплю! Хозяин!! Еще кружку иноземцу, что бы он там ни пил! Все за мой счет! Прощенья просим, господа. Сам щ-щас свеженького принесу.

Посол и его свита, ругаясь, отряхивались. Хотя никого из них Зверев не залил, одежды не попортил, оскорблять не пытался. Разумеется, знатные ливонцы с удовольствием намяли бы неуклюжему ремесленнику бока — но затевать драку в чужой стране было все же не самой лучшей идеей. И раз уж им обещали компенсировать все обиды…

  28