очень нудно 
100 
— Любо князю! — завопил казак, стукнул себя кулаком в грудь и спрыгнул в искореженный люк.
— Любо! Любо! — ринулись следом степные воины.
Снизу мерно, словно по секундомеру, хлопали пищальные выстрелы — холопы удерживали под прицелом стену. Еще дальше жалобно выли раненые быки, тревожно ржали кони. Князь Сакульский подошел к краю стены, замер между зубцами над зеленым до самого горизонта морем, по которому гуляли пологие ковыльные волны.
— Смотришь, не подошли ли татары, Андрей Васильевич? — встал рядом боярин Адашев, любовно отирающий тряпицей липкую от крови саблю.
— Да нет, Даниил Федорович. Просто красиво.
Казацкий лагерь заворочался, первые десятки телег поползли к воротам, встали справа и слева от них, холопы и казаки с пищалями спрятались за укрытием, готовые отразить нападение конницы или пехоты. Под надежной защитой освобожденные невольники и некоторые казаки принялись расчищать дорогу от мертвых туш и пушек.
Через полчаса замок Ор-Капа опустил мост и открыл ворота. Наружу выползла сотня повозок, развернулась широким полукругом, огораживая безопасное пространство. Лишь тогда из Крыма побежали невольники, помчались лошади, пошли коровы и уцелевшие быки, потянулись подводы. Через три часа обоз выстроился в обычный походный строй: две колонны телег, скот между ними — и двинулся по степи на северо-восток, к далекому пока еще Дону.
Только после этого холопы во главе с князем скатились по лестницам вниз, выскочили из крепости и со всех ног промчались через мост, нагоняя товарищей. Когда Ор-Капа, выбросив клубы дыма, ударил им в спину картечью, они были уже на безопасном расстоянии. Грохот орудий отсюда казался не смертоносным рыком, а приветственным салютом победителям.
Ногайские степи казакам были хорошо знакомы, и здесь они двигались быстро и уверенно, за день успевая пройти от колодца до колодца, от родника и до родника. Татары в этих местах были настороже, и у водопоев путники находили только остывшие кострища и ровные вытоптанные круги от недавно собранных юрт.
Девлет-Гирей нагнал их на шестой день. Татарские сотни, превосходившие казаков числом в пять-шесть раз, шли позади, скакали слева и справа, несколько раз заступали дорогу — но обоз ни разу не остановился. Стоило холопам и казакам, подняв пищали, выехать вперед, сблизиться на расстояние выстрела — кочевники расходились в стороны. Даже из луков не стреляли. И уж тем более они не подставлялись под выстрелы с повозок, удерживая почтительное расстояние. Молчаливое противостояние длилось ровно неделю. Когда перед бродом через Северный Донец казаки свели возки в полукольцо и приготовились к обороне, татары неожиданно развернулись и просто ушли. Напасть на ощетинившийся пушками и пищалями обоз крымский хан так и не рискнул. Похоже, казаки оставили за собой зловещую славу, взяв несколько городов и пробившись со штурмом через Ор-Капу, каждый раз сражаясь с превосходящим врагом. Плата, которую пришлось бы отдать за уничтожение ватажников, показалась татарам слишком большой. А умирать татары не любили. Им куда больше нравилось грабить безоружных.
Только в середине лета, потеряв счет дням, казаки добрались до крепости у Громыславского омута и остановили на берегу затона гигантский обоз. Разорив три крепости и множество кочевий в Крыму, казаки напугали татар до такой степени, что многие бросали города и уходили в горы и степи. Они освободили из рабства несколько тысяч невольников, собрали огромную добычу и показали крымским ханам, что грабить Россию и впредь безнаказанно у них больше не получится. Что русские намерены отвечать на набеги ответными ударами.
Теперь в придонских степях начиналось самое главное для казаков священнодействие: они готовились «дуванить дуван» — делить добычу. Но Андрею с Адашевым узреть это зрелище не удалось. Отпировав пару дней среди новых друзей, они поднялись в седло и скорым ходом, на перекладных, помчались в Москву. Защищать интересы обоих остался недовольный Пахом вместе с пятью десятками холопов.
В начале сентября служилые люди остановились на пару дней во дворце князя Сакульского: отмылись после всех своих путешествий, переоделись, привели себя в божеский вид, после чего отправились в Александровскую слободу. Здесь друзья застряли еще на три недели: у Иоанна сильно хворала жена, и он возил Анастасию к разным святым источникам, совершал паломничества, много молился. Застать его оказалось трудно: только возвращался вечером из Белозерья, как утром уже был на пути к источнику Серафима Саровского. Лишь в начале октября знатные ратники оказались в скромном кабинете государя под самой крышей Александровского дворца.
100 
