Последние отзывы

  13  

Кончиками пальцев Луиза провела по лицу матери. Хайди, жена Артура и мать Луизы. Она все поглаживала влажную древесину, возле бровей застыла полоска смолы, напоминая шрам на коже.

Артур понял, что Луиза ждет от него рассказа. Слишком много невыясненного накопилось вокруг Хайди и ее смерти. Все эти годы они осторожно ходили кругами, а он так и не сумел заставить себя рассказать то, что знал, и, по крайней мере, хоть что-то, о чем не знал, но догадывался.

Со дня ее смерти прошло сорок семь лет. Луизе было тогда шесть. Стояла зима, Артур находился далеко в верхних лесах, рубил дрова на границе с горным миром. Что заставило ее пойти туда, неизвестно. Но уж наверняка она не думала о смерти, когда попросила соседку Рут позволить девочке переночевать у нее. Хайди просто решила покататься на коньках, это она любила больше всего на свете. Ее не волновало, что на улице 19 градусов мороза. Она взяла финские санки и даже не сказала Рут, что собирается на озеро Ундерчерн.

Что произошло потом, можно только догадываться. Но она пришла с санками к озеру, надела ботинки с коньками и выехала на черный лед. Было практически полнолуние, иначе из-за темноты она не смогла бы кататься. Где-то на льду она упала и сломала ногу. Те, кто нашел ее, поняли, что она пыталась ползти к берегу, но сил не хватило. А нашли ее через два дня — сжавшуюся в комочек. Острые лезвия коньков походили на причудливые кривые когти, спасателям с трудом удалось оторвать ото льда ее примерзшую щеку.

Возникло множество вопросов. Кричала ли она? И если кричала, то что? Кому? Призывала ли Бога, осознав, что скоро замерзнет насмерть?

Обвинять было некого, разве что ее саму, не сказавшую, что собирается на Ундерчерн. Ее искали на Вендшёне, и только Артур, вернувшись домой, предположил, что она, вероятно, отправилась к озеру, где обычно купалась летом.

Он сделал все возможное, чтобы этот ужас не врезался в сознание Луизы, пока она еще маленькая. Все в поселке помогали, но никто не сумел помешать горю проникнуть ей в душу. Оно было как тонкий дымок или мышки осенней порой, проникавшие всюду, сколь бы плотно ни заделывали дыры.

Горе — это мышки, оно всегда пробирается внутрь.

Целый год Луиза спала в постели Артура, это был единственный способ побороть страх темноты. Они разглядывали фотографию Хайди, ставили на стол ее тарелку и говорили, что всегда будут втроем, хотя за столом сидели только двое. Артур пробовал научиться готовить так же, как Хайди, успеха не достиг, но Луиза, несмотря на юный возраст, казалось, понимала, что он хочет ей дать.

За эти годы отец и дочь как бы срослись. Он продолжал рубить лес, а в оставшееся короткое время создавал свои скульптуры. Кое-кто считал его сумасшедшим, непригодным опекуном для девочки. Но, поскольку она была хорошо воспитана, не дралась и не ругалась, ей позволили остаться у отца.

И вот Хайди, ее мать, немка по происхождению, внезапно опять оказалась рядом с ними. А Хенрика — внука, которого она никогда не видела, — уже нет.

Одна смерть связана с другой. Разве можно найти хоть какое-то утешение, разве что-нибудь становится понятнее, если смотришь на свое отражение в одном черном стекле, чтобы увидеть нечто в другом?

Смерть — это темнота, и напрасно искать там свет. Смерть — это и чердак, и погреб, там пахнет сыростью, землей и одиночеством.

— Я, собственно, ничего о ней не знаю, — сказала Луиза, поеживаясь от холода раннего утра.

— Это было как сказка. Ее удивительная судьба привела ее ко мне.

— Что-то связанное с Америкой? Что-то, чего я так до конца и не поняла? О чем ты предпочитал молчать?

Они пошли по тропинке. Лица в стволах деревьев внимательно следили за их шагами. Он заговорил, от имени Артура, а не отца Луизы. Ему предстоит рассказывать, и он сделает это основательно. Если удастся хоть ненадолго отвлечь ее от мыслей о катастрофе с Хенриком, уже хорошо.

Что ему в общем-то известно? Хайди приехала в Херьедален после войны, то ли в 1946-м, то ли в 1947-м. Ей исполнилось семнадцать, хотя многие считали ее старше. Как-то зимой ей предложили поработать в горном пансионате «Вемдальсскалет», она убирала, меняла простыни постояльцам. Артур познакомился с ней, когда перевозил древесину, она говорила по-шведски с забавным акцентом, и в 1948 году они поженились, несмотря на то что ей было всего восемнадцать. Понадобилось множество бумаг, ведь она — гражданка Германии, и мало кто представлял себе, что такое Германия, существует ли она или превратилась в сожженную и разбомбленную ничейную территорию, охраняемую военными. Но Хайди не имела никакого отношения к ужасам нацизма, она сама была жертвой. В 1950 году Хайди забеременела, и осенью родилась Луиза. Хайди особо не распространялась о своем происхождении, упомянула только, что бабушка по матери Сара Фредрика была шведкой, которая приехала в Америку во время Первой мировой войны. С ней приехала дочь, Лаура, и им пришлось испытать тяжелые лишения. В начале 1930-х годов они поселились в пригороде Чикаго, Лаура познакомилась со скототорговцем-немцем и с ним вернулась в Европу. Они поженились, и в 1931 году, несмотря на юный возраст Лауры, у них родилась дочь Хайди. Шла война, родители погибли в одной из ночных бомбежек. Хайди жила как загнанный зверек, пока война не закончилась, и тут ей случайно пришло в голову, что можно перебраться в не затронутую войной Швецию.

  13