Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
141 
– Скверно это все получилось, – промолвил он наконец. – У меня, конечно, был свой интерес, но дело было не только во мне… Сказать по правде, я был уверен, что мы сумеем защитить Дермота. Я не думал, что его убьют. Это была моя ошибка.
– Но ты уже тогда положил на меня глаз, верно? Ты выслеживал меня… ходил за мной кругами… И я мог опередить тебя с этим кокаином, очистить весь тайник, если бы… О господи! Нет, Рамон, так дело не пойдет. Ты, наверное, думаешь, что я никуда от тебя не денусь, но это не так. Я не твоя собственность!
– Мне бы хотелось, Майкл, чтобы ты считал меня своим другом, – великодушно сказал он, но я не желал отступать.
– Ты, Рамон, чертовский лицемер. Ты много и красиво говоришь, но все твои слова – дерьмо собачье! Чудовище, бесчувственное и грубое чудовище – вот что ты такое! Наверное, ты считаешь себя охренительно умным, но это не так!
Рамон ничего не сказал, да и к выпивке не притронулся. Тяжело вздохнув, он сказал:
– Ты чем-то расстроен, Майкл. Расстроен и устал. Ты все думаешь, а мне кажется, что тебе нужно больше отдыхать. Если хочешь, я мог бы прислать девочек… – невесело добавил он.
– Девочек? Господи, Рамон, это… Блин, нет! Хотя почему – нет? Девочка была бы кстати, причем любая девочка… Впрочем, не надо. Это все виски сказывается. Виски и сигара. Я ведь сигар не курю. Да еще время года такое! Дело не в тебе, не во мне, не в чем-то еще, это просто паршивое время года, Рамон, понимаешь?
Рамон озабоченно взглянул на меня и покачал головой. Я был уже немного пьян и стал заговариваться.
– Сейчас ноябрь, понимаешь? Все дело в этом. Ноябрь – самый поганый месяц в году! Возьми хоть январь – весь год впереди, и человек может смотреть в будущее с оптимизмом. В феврале бывает День святого Валентина. Март – начало весны. Апрель и май – самые лучшие месяцы, как ты знаешь. С июня по сентябрь продолжается лето. В октябре листопад и бывает Хэллоуин; в декабре празднуют Рождество, а в ноябре что? Ничего! Совсем ничего, потому что у нас в Ирландии не отмечают День благодарения. Правда, у нас есть Поминальное воскресенье… [68] Тот еще праздничек! В этот день меня всегда заставляли дудеть в рожок, представляешь? Холодно, рожок свистит и хрипит… Кошмар, одним словом! Нет, ужасный месяц ноябрь, просто ужасный!
Рамон кивал, но я видел – он понятия не имеет, о чем это я толкую.
– Может, принести тебе воды? – спросил он.
– К чертям воду! К чертям твою воду, твое виски и твои сигары, Рамон! – заорал я и выпустил из пальцев стакан. Он упал на пол, но не разбился. Сжав руками голову, я зарычал: – Зачем ты пришел? Какого черта ты рассказал своим парням, что я убиваю для тебя этих вшивых ублюдков? Я никого не убиваю для тебя, Рамон! Чертов лжец, трепло! Все, что ты тут говорил, – просто брехня. Ты еще хуже Темного – тот, по крайней мере, не обманывает себя всякими бреднями, не прикрывается заботой о людях!
– Постой, Майкл, я…
– Больше никогда и никому не рассказывай обо мне, Рамон. Никогда, слышишь?!! Да как ты только посмел… В общем, убирайся отсюда! Проваливай!
Рамон неуверенно улыбнулся. Возможно, он считал, что я просто морочу ему голову. Или что я издеваюсь над самим собой. Он чувствовал неловкость. Встав во весь рост, я крикнул, чтобы он убирался отсюда к такой-то матери и оставил меня в покое. В голове у меня шумело, но я не был пьян. Как говорят в тех же «Анонимных Алкоголиках», у меня наступил момент истины, поэтому я схватил бутылку и швырнул в оконное стекло. Стекло было толстое, двойное; оно выдержало, и бутылка, отскочив, целой и невредимой упала на грубый ворс ковра.
Это меня доконало.
– Ну все! – взревел я и бросился на Рамона, но зацепился ногой за ковер и повалился на пол.
Падая, я успел схватить Рамона за руку и увлечь за собой. Лопата, Дермот, Мексика, Большой Боб – все это выплеснулось наружу сразу, как вулкан, как ураган беспорядочных ударов и хриплых воплей.
Боже мой!
Удар, еще удар, вопли, искры из глаз… Вот она, разрядка, наконец-то! Крича что-то невнятное и брызжа слюной, я попытался прижать Рамона к полу, но он тоже был не из слабых и сумел меня сбросить. С полминуты я невнятно бранился, пытаясь ухватить его за одежду и швырнуть на стекло кофейного столика, но Рамон ударил меня локтем в горло и, проворно вскочив, сунул руку за отворот куртки. Он не достал оружия, но угроза была достаточно ясной.
– Ну давай же, давай, сделай это! – с хохотом кричал я, лежа на полу.
141 
