40 
Он взял свой кусок и принялся энергично откусывать и жевать. Мне показалось даже, что он ест настоящее мясо, и я последовал его примеру. Еда была хорошей и оказалась для меня очень кстати.
— Сегодня ночью мы снова должны отправиться на охоту, — сказал Лесной Граф, — так как в этом мире мы можем существовать ровно столько, сколько поставляем нашему господину новые души и часто целыми месяцами не можем обрести покой.
Я решил про себя, что не буду его расспрашивать об этом, и, казалось, он был благодарен мне за эту тактичность.
— Я могу доставить вас до Серединной Границы, — предложил он. Пока он говорил, некоторые из его охотников перебрались со своими тарелками к столу. Они ели молча, не обращая внимания на наш разговор. Мне показалось, что я заметил некоторый намек на нервозность среди них, может быть потому, что они были озабочены предстоящими им ночью проблемами.
— О Серединной Границе я ничего не слышал, — честно признался я.
— Но вы знаете, что на нашей земле существуют страны, недосягаемые для большинства смертных.
— Об этом мне уже говорили. — Некоторым из нас эти страны известны как Серединная Граница.
— Потому что они расположены в пограничных районах между Небом и Землей?
Он усмехнулся и вытер губы о закованный в панцирь рукав.
— Не совсем так. Можно сказать, они расположены между существованием и небытием. Я не очень разбираюсь в этом, но могу добраться до этих стран. Вы вместе со своим спутником можете отправиться туда утром.
— Мой спутник не из нашей компании, — заметил я. — Он профессиональный солдат. Я посоветую ему, возвратиться обратно в мир, который он понимает лучше.
Лесной Граф кивнул.
— Только проклятому дано достигнуть Серединной Границы. И все же не все живущие там прокляты.
— Кто там правит? — спросил я.
— Многие, — пожал он плечами. — Серединная Граница, как и наш собственный мир и Ад, держит разные стороны.
— Обозначена ли на моих картах страна, куда мы отправляемся утром?
— Конечно. В Серединной Границе вы найдете известного отшельника, называющего себя именем Филандер Гроот. Хотелось бы мне провести с ним хотя бы несколько дней.
— И о чем я должен его расспросить? О местонахождении Грааля?
Лесной Граф отложил кусок мяса и рассмеялся.
— Нет, вы расскажете ему свою историю.
— И что после этого произойдет?
Лесной Граф, не снимая панцирных нарукавников, вымыл руки в стоявшей рядом с ним чаше с горячей водой
— Кто знает? Он не подчиняется нашему Мастеру. И, вполне возможно, не захочет иметь с вами дела. Могу только сказать то, что слышал: что он хочет поговорить с вами.
— Он знает меня?
— Как я уже говорил, он наслышан о предмете ваших поисков.
— Но как подобный слух мог так быстро распространиться?
— Мой друг, — сказал Лесной Граф, со внезапным расположением ко мне, положив свою руку на мое плечо, — неужели вы не можете представить, что в Аду у вас есть враги, как впрочем, и на Небе? Такие же враги, как и в обычном земном мире.
— Вы не можете хоть как-то намекнуть мне, что они собой представляют?
— Конечно же не могу. Я и так рассказал вам достаточно, даже больше, чем входило в мои полномочия. Но, как и все слуги нашего Мастера, я не обладаю реальной властью. Ваши враги в один прекрасный день могут стать вашими друзьями.
Это обеспокоило меня. — Неужели у вас нет мужества высказать свое мнение?
Лесного Графа мгновенно стал печален.
— Сначала я хотел сделать что-либо в этом роде, — ответил он. — Но если бы это мужество было у меня в земной жизни, сейчас я не был бы слугой Люцифера. — Он некоторое время молчал, и его глаза все сильнее стали наполняться блеском. — И поэтому я должен служить теперь еще и вам, так, фон Бек?
— Не думаю…
— И все же…
— Когда я достигну цели и Господь услышит желание Люцифера, надеюсь, нам удастся снять с себя проклятие.
— Это лучшее, на что многие из нас могут только надеяться, — ответил Лесной Граф.
Глава седьмая
Седенко рассказал, что всю ночь он проспал хорошо, но когда я возвратился обратно ранним серым утром, он был похож на маленького мальчугана, хватающегося за подол своей матери.
Поедая завтрак, он заинтересованно слушал мой рассказ о свидании с «чертом».
— Это был не черт, Седенко, а всего лишь существо, которое служит мне.
40 
