Последние отзывы

  17  

На невозмутимом лице антиквара расцвела такая самодовольная улыбка, что Морозини отчаянно захотелось влепить другу несколько оплеух, чтобы вернуть его на землю.

– Дорогой мой, победа без риска славы не приносит, а Варвара стоит того, чтобы из-за нее ломать копья.

– Если ты что-то и сломаешь, дуралей, то скорее собственные кости! Только не рассчитывай, что я стану собирать обломки... А, Оливье! Вы хотите поговорить с кем-то из нас?

Конец фразы был обращен к царственному Оливье Дабеска, в течение долгих лет служившему в «Ритце» метрдотелем, а следовательно – одному из наиболее осведомленных и наиболее ценимых всем Парижем людей. Он выглядел величественно, был безупречно любезен и всегда знал, как надо поступить. Морозини был награжден самой приветливой из его улыбок:

– Мне придется побеспокоить ваше сиятельство. Некий господин испытывает сильнейшее желание побеседовать с вами несколько минут.

И он протянул Альдо визитную карточку, на которой тот прочел имя и звание старшего комиссара Ланглуа.

– Я попросил этого господина подождать вас в салоне Психеи, который сегодня вечером свободен, но, если вашему сиятельству угодно без помех закончить ужин, я позабочусь о том, чтобы скрасить ожидание вашего гостя... – Ни в коем случае не следует заставлять полицию себя ждать, – со смехом возразил Морозини. – Да и все равно я уже сыт...

Он встал и, опередив метрдотеля, перешел в прелестно убранный салон, по которому, попирая ногами изумительный ковер, расхаживал взад и вперед мужчина лет сорока. Салон Психеи, обставленный подлинной мебелью времен Людовика XV, сделал бы честь и Версалю. Что же касается полицейского, он, к величайшему удивлению Морозини, вполне вписался в роскошную декорацию. Старший комиссар Ланглуа оказался высоким, сухопарым господином с решительным лицом и холодными, пронзительными серыми глазами, глубоко сидевшими в глазницах. Одет он был в превосходно сшитый и отлично на нем сидевший серый костюм в клетку, который дополняли шелковый галстук оттенка старого золота и такой же платочек, скромно выглядывающий из нагрудного кармана.

Увидев вошедшего, полицейский перестал прогуливаться по салону, но коротко поклонился лишь тогда, когда Альдо к нему приблизился.

– Князь Морозини?.. Поверьте, я искренне сожалею о том, что мне пришлось прервать вашу трапезу, но я решил, что вам приятнее будет встретиться со мной здесь, а не в моем кабинете на набережной Орфевр.

– Ужин не имеет для меня особого значения, и я признателен вам, комиссар, за то, что вы пришли сюда. Садитесь! Может быть, что-нибудь заказать? Например, кофе? Признаюсь, я охотно выпил бы чашечку...

– В таком случае и я тоже. Благодарю вас.

Они расположились у столика на одной ножке, где мгновенно появился серебряный поднос. До тех пор, пока, не подали кофе, они обменивались ничего не значащими фразами, что давало им возможность приглядеться друг к другу. Альдо подумал, что таким хладнокровным и учтивым человеком, должно быть, нелегко манипулировать. Но то, что он не отказался от угощения, обнадеживало.

– Давайте перейдем к цели моего визита, – наконец произнес комиссар, отставив чашку. – Сегодня днем бригада речной полиции отыскала тело Петра Васильева....

– Уже? Но ведь, насколько я понял из рассказа малыша Лебре, к его ногам был привязан камень?

– Должно быть, плохо привязали. Один моряк, поднимая якорь, заодно вытащил на поверхность воды и тело. Разумеется, он не стал его трогать и поспешил связаться с нами. Впрочем, ему и самому не хотелось к этому телу приближаться...

– Почему?

– Очень уж неприятно на него смотреть. Увидев его, жена этого моряка впала в истерику.

– Вы уверены, что это именно Петр Васильев?

– Ни малейших сомнений. Его опознали брат и сестра. Конечно, им придется дождаться результатов вскрытия, и только потом они смогут его похоронить.

– Зачем делать вскрытие? Мы знаем, что этого несчастного пытали, затем убили.

– Потому что этого требует закон... и потому что в случаях, подобных этому, труп может приготовить нам немало сюрпризов. Васильев вывез из России одну или несколько драгоценностей, несомненно, отдельные камни, которые легче, спрятать, чем ожерелье или браслет. Однако эти камни не попали в руки убийц, родственников или ваши, если верить вашим показаниям и показаниям Маши Васильевой...

– Думаете, он мог их проглотить?

– Он был бы далеко не первым, кому в голову пришла подобная мысль.

  17