Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
46 
Тойер разглядывал шнурки на своих ботинках.
— Конечно-конечно, — пробормотал он. — Скажите мне только, не изменился ли ваш сын в последнее время?
— Да, изменился. Стал как-то тише за пару месяцев до смерти. И еще — у него появились дорогие книги. О животных и природе. Мне он сказал, что занимается в школе репетиторством и зарабатывает. Я боялась, не начал ли он воровать. Он вообще с детства был странным ребенком: любил прятаться куда-нибудь, подслушивал за всеми. Я надеюсь, что он те книги не украл. Хотя если и так, я ничего не хочу об этом знать, понимаете?
— Я не думаю, что он воровал, — задумчиво заявил Тойер. — Скорей всего он получал подарки. Вы сообщили об этом полицейским? Ну, про книги?
— Нет. — Она с симпатией посмотрела на него. — Ведь считалось, что в Гейдельберге все выяснили.
Тойер встал:
— Мне жаль, что мы не довели до конца это дело, и жаль, что потревожил вас.
— Вы обещаете все выяснить? — Она проводила его до двери.
— Мне трудно это обещать.
— Я понимаю. До свидания, господин Тойер.
10
Половина десятого. Ребята явились точно в срок, даже Тойер. Ильдирим охотней всего убила бы их на месте. И первого — Тойера.
— Ну, господин Зенф, — проговорила она, пытаясь не выдать голосом свои чувства, — если я правильно понимаю, вы уже были тут в прошлом году? Летом?
Зенф кивнул. Тойер пристально наблюдал за ним. Правое веко Зенфа подрагивало.
Ильдирим подняла над головой синий альбом:
— Вот гостевая книга. Дом летом все года был занят. И все постояльцы оказали нам любезность и оставили восторженные комментарии! Каким было лето две тысячи третьего года?
Зенф пожал плечами:
— Ну, такое… Все зеленело, как здесь бывает…
— А лето двухтысячного года, уже забыли? Ведь вы тоже были здесь! Что теперь скажете, господин Зенф?
— Ты врал? В своей группе? — Хафнер с удивлением таращил глаза на загнанного в угол коллегу.
— Между прочим, ни один постоялец не написал о том, что тут нет чашек, что сюда нужно везти термос и пряности…
Зенф сопел.
— Это уже не шуточки, Зенф, — включился Тойер. Он пытался уловить суть разговора, однако пока ничего не понимал. — Уже несколько недель ты ведешь себя ужасно странно, притащил нас сюда и… Я хочу узнать точно, в чем дело. Ты подозреваешь, что Фредерсен Анатолия… О чем ты вообще думаешь?
Лейдиг перебил его:
— Коллеги в Гейдельберге недосчитались целого комплекта копий дела о Кинг-Конге, я звонил туда сегодня. А вот это я обнаружил в твоей комнате. — Он показал пачку бумаг.
Зенф смотрел куда-то в угол.
— Администратор в отеле проявил отзывчивость, ведь можно что-нибудь забыть в номере э-э… друга. — Тойер очень медленно выговорил это слово. — Спасибо, Лейдиг. Это была моя идея, Зенф, так что не злись на того, кто тут ни при чем.
Гнетущая тишина. Ильдирим взяла у Хафнера сигарету и сказала:
— Ни хрена себе комедия! Сдохнуть можно от смеха, Зенф! Я хотела вывезти больную девочку на лечение, а стала тут актрисой в спектакле, который мне непонятен. Но я пойму, еще сегодня.
Наконец Зенф повернулся к ним.
— Да, верно. Я использовал вас. Злоупотребил…
— Ну, пожалуй, это слишком сильно сказано, — заметил Лейдиг.
— Я считаю иначе, — заверил Зенф.
Он встал, подошел к окну, повернулся ко всем спиной и выглянул наружу.
— Черт побери! — взорвалась Ильдирим. — Вы не забывайтесь! Я кроме прочего и прокурор, все еще прокурор, а не просто курортница.
— Я думал, что…
— Заткнись, Тойер, заткни свою идиотскую пасть! — Она вскочила. — Вы завтра же уезжаете. Или уеду я. В ваших играх я больше не участвую! Я хочу домой. Хочу… — Она встала спиной к двери. — Значит, ты устроил больной девочке поездку на море, чтобы она поправила здоровье… Хорошо. Благодарю, господин Тойер.
— Я-то тут при чем? — воскликнул он. — Зенф заварил кашу, я-то ведь вообще ничего не знал! — Тойер в ярости вскочил, подошел к окну и схватил толстяка за руку.
— Не трогайте меня! — испуганно закричал тот.
Тойер от неожиданности отшатнулся:
— Что за нелепые секреты у тебя? Что, какие-нибудь истории с мальчиками?
Зенф, побледнев, повернулся к нему:
— Этого еще не хватало! Теперь вы меня в чем-то подозреваете? Я, значит, чтобы скрыть следы преступления, спер одну из множества копий дела о Кинг-Конге? Ну не смешно ли?
46 
