Последние отзывы

  20  

Время от времени строением интересовались те, кому требовалось дешевое помещение под офис; такие запросы входили в компетенцию смотрителя — русского со странными поблекшими татуировками на костяшках пальцев; в основном он занимался тем, что раз в неделю подметал тротуар и выбрасывал рекламные листовки, расхваливающие артхаусные фильмы или новые рок-группы. Будущим арендаторам он передавал дубликаты ключей от стальной входной двери, рекомендовал пользоваться лестницей и приходить днем, так как дом был обесточен и света в нем не было. «И потом, пожалуйста, опускайте ключ в почтовый ящик». Но возвращали ключ или нет, зависело от характера посетителя и от того, присматривал ли за ним русский смотритель. А он этого не делал — он вообще мало что замечал в жизни. Он следил за положением своих любимых европейских футбольных команд в турнирных таблицах, каждую ночь пил из одного и того же покрытого вечным налетом стакана — не водку, а самбуку, наполняя стакан на четыре дюйма, и если бы его спросили, действительно ли ему важно, кто заходит в обветшалое, грязное строение на Девятнадцатой улице и выходит из него, он бы признался, что его это совершенно не интересует.

Но войдя в это здание и поднявшись по лестнице на второй этаж, вы бы обнаружили, что Цзин Ли устроила стену из коробок с жилищной документацией, выгородив себе комнатку: в этом сумрачном пространстве хранилось все ее имущество — надувной матрас, толстая пачка денег, ее китайский паспорт, зеленый чемоданчик, где лежала не только синяя униформа «Корпсерв», но и чудесное хлопковое платье (она понятия не имела, почему в спешке уложила и его), косметичка, мобильный телефон (сейчас предусмотрительно отключенный) и специальная коробка для льда. И вот Цзин Ли лежала на матрасе, смотрела в потолок и думала, что ей, похоже, снова почудились внизу какие-то звуки.

В чем же дело? Она что-то услышала?

Она прислушалась. Вроде бы ничего.

Во всяком случае, я кое-что спланировала заранее, сказала себе Цзин Ли — оставила у себя ключ, который тот русский дал ей несколько месяцев назад, когда она приходила подыскивать дешевые офисные помещения для «Корпсерв». Для ее целей это место совершенно не подходило, но заброшенность здания и то небрежение, в котором оно находилось, подсказали ей, что оно может пригодиться при иных обстоятельствах. В Китае сейчас такие строения быстро сносят — и кто-нибудь вроде ее брата возводит на их месте дешевые многоквартирные дома втрое выше. Русский так никогда и не потребовал, чтобы она вернула ключ, и она хранила его — у себя в сумочке и где-то в глубине сознания: она помнила, что в случае чего может здесь спрятаться. Никто не захочет снять помещение в мышеловке, откуда трудно выбраться при пожаре и где к тому же нет ни электричества, ни отопления. Но она все равно беспокоилась. Не исключено, что за ней следят: это вполне возможно. Те мужчины на берегу, в больших машинах, они ведь следили за ней, они искали ее и только ее. Она в этом уверена. Девушки-мексиканки ничего не ведали. Как эти мужчины опознали Цзин Ли? Она вела себя так осторожно. Намерены ли они вернуться? Неужели они до сих пор ее разыскивают?

И потом, был еще ее брат Чен. Как только она позвонила ему из автомата, он прилетел в Нью-Йорк первым же рейсом и начал повсюду про нее расспрашивать, только осложняя положение. Обычно требуется целая вечность, чтобы получить американскую визу, но Чен знает нужных людей, самые разные мужчины и женщины по всему Шанхаю и даже в Пекине — его должники. Когда она ему позвонила, он пришел в ужас — не из-за нее, а потому, что его международная криминальная затея, такая блестящая, оказалась под угрозой. «Что ты натворила? — кричал он на кантонском диалекте. — Где ты напортачила, черт тебя побери?»

На этот вопрос Цзин Ли не могла толком ответить, хотя она постоянно над ним размышляла. Чен, продумав все до мелочей, создал «Корпсерв», имея в виду одну-единственную хитроумную цель, но чтобы его детище выглядело обычной компанией, он разбил его на три отделения, два из которых открыто занимались легальной предпринимательской деятельностью. Первое отделение убирало нью-йоркские офисы по обычным тарифам, сражаясь за контракты, которые заключало с компаниями по менеджменту и сотрудниками, ответственными за внутрикорпоративные дела. Это отделение компании управляло группами, обслуживающими тридцать два здания: число могло естественным образом возрастать или сокращаться в зависимости от того, продлевались ли контракты по истечении их срока. Группы старательно выметали, собирали и выносили сухой мусор — бумагу, картонные коробки, всякую печатную продукцию, стаканчики из-под кофе и тому подобное, спускали все это вниз, в специальные отсеки-«карманы», откуда отбросы увозила на своих мусоровозах та или иная городская транспортная компания — еще один примечательный вид бизнеса, в котором царит жестокая конкуренция и куда стекается столько желающих, что преуспевают в нем лишь люди весьма рисковые и имеющие к тому же очень хорошие связи. Человек с китайским именем лишь по прошествии двух поколений мог открыть такую компанию в центре Манхэттена.

  20