18

Паркер Медсен, стоя в своем обшитом деревянными панелями кабинете, глядел в толстое оконное стекло, потягивая чай из кружки с изображением оленя — подарок на Рождество от секретаря. Над ветвистыми гордыми рогами зверя была надпись: «Удачной охоты за прибылью». На ухоженном зеленом газоне, освещенном разбросанными по нему живописными японскими фонариками, Эксетер грыз спущенный баскетбольный мяч. Внука Медсена ждет огорчение, но собаки не в первый раз учили детей уму-разуму. Сейчас будет ему наука: не оставляй вещи где попало.

Оторвавшись от окна, Медсен подошел к светившей неярким светом зеленой с золотом настольной лампе и еще раз пробежал глазами листок в руке. Последние три зарегистрированных звонка были сделаны с интервалом в две минуты, два из них — на код района Сан-Франциско. Первый номер принадлежал юридической корпорации в Сан-Франциско, второй номер был домашний, в Пасифику, Калифорния. Звонки предназначались одному и тому же человеку — Дэвиду Аллену Слоуну.

По сведениям, полученным из судейской коллегии Сан-Франциско, Слоун служил адвокатом в корпорации «Фостер и Бейн». Юрист. Медсену это показалось примечательным. Каждый звонок оплачивался как за минуту разговора, что означало фактическое время даже меньшее, чем минута, — оставить сообщение или попросить того, кто взял трубку, перезвонить по такому-то номеру.

Медсен положил листок обратно в папку-скоросшиватель и, щелкнув, приобщил его к другим документам. Дата рождения Слоуна — 17 февраля 1968 года. Никогда не был женат и детей не имел. По запросу в отдел социального страхования в Балтиморе выяснился номер его карточки 573 и индекс — калифорнийский. Согласно сведениям, полученным из Министерства здравоохранения и демографической статистики, свидетельство о рождении Слоуна было выдано вторично в 1974 году. Почему это понадобилось — указано не было, но Медсен решил, что причина каким-то образом связана с гибелью родителей Слоуна в автокатастрофе, произошедшей в Калифорнии, когда Слоун был еще совсем маленьким. На вырезке из «Лос-Анджелес таймс» была фотография машины, смятой в гармошку и закрученной вокруг телеграфного столба. В шесть лет Слоун стал БРО, то есть «без родителей и опекуна». До семнадцати лет, оставаясь на попечении штата, он кочевал из приюта в приют, пока не завербовался в морскую пехоту США. Быть зачисленным на военную службу раньше положенного возраста — дело довольно распространенное. Некоторые лгут насчет своих лет, другие получают расписку от родителей. Свидетельств о чем-либо подобном в папке не было. Каким-то образом Слоун уломал комиссию, набиравшую в морские пехотинцы. А когда он в том же году получил высший балл по проверке годности, никому даже в голову не пришло интересоваться его возрастом. Медсен нацепил на нос свои бифокальные очки и еще раз проверил цифру. Нет, он не ошибся. Дальнейшие проверки подтверждали ее — ай-кью Слоуна 175. Колоссально, просто гений какой-то. И дело было не только в интеллекте. Видно, командование разглядело в Слоуне нечто, позволившее им сделать его, самого младшего из морских пехотинцев, командиром взвода роты службы радиолокации во Втором батальоне Первой дивизии морской пехоты. За четыре года пребывания в морской пехоте Слоун пополнил свой послужной список немалыми отличиями — он заработал несколько благодарностей на стрельбах и Серебряную звезду за храбрость в Гренадской кампании. Медсен ознакомился и с заключением медиков. Слоун схлопотал себе кубинскую пулю, потому что в бою скинул бронежилет. Почему он это сделал, объяснялось в приложенном к медицинскому заключению документе, в котором Медсен тут же признал характеристику психолога. Он придвинул поближе лампу:

«Данный военнослужащий обладает несомненным умом, ловкостью и лидерскими качествами. Товарищи по взводу с готовностью подчиняются его приказам, веря в него и его способности, которые, учитывая юный возраст данного морского пехотинца, я нахожу замечательными. Тем не менее от рекомендации его в офицерскую школу я воздержусь. Единственным объяснением, почему он скинул бронежилет во время боя, которое смог представить данный морской пехотинец, было то, что бронежилет его «сковывал» и «придавливал к земле», а ему надо было «бежать побыстрее». На первый взгляд поступок этот может показаться простой оплошностью, неосмотрительностью, странной для столь умного человека, однако дальнейшие беседы с ним доказывают характерность произошедшего, закономерность его для натуры столь импульсивной. Так, например, свое решение вступить в ряды морских пехотинцев он объяснил тем, что проходил мимо соответствующего вербовочного пункта, направляясь в скобяную лавку купить болтов. «И меня вдруг как осенило».

  37