Последние отзывы

  27  

Джон опустил письмо и подумал, что раньше понедельника его из почтового ящика не вынут. Но в любом случае она должна получить письмо к среде. Она просила не звонить ей, но ничего не говорила о письмах. Возможно, Питер уходил из дома раньше, чем доставляли почту? Хотя зачем безработному человеку это надо?

Он начал письмо словами: «Самая любимая Дженифер». Конечно же, он встретится с ней, продолжал Джон. Он страстно желает встретиться с ней в Хартлендских Садах в три часа дня в следующую субботу. Он надеется, что солнце будет сиять для них, написал он, но зачеркнул и начал все сначала…

Вытряхнув пепел, он поставил пепельницу и стаканы в мойку, вернулся в гостиную, сел у камина и снова взял книгу Филби. Филби был шпионом, и это были мемуары шпиона. Почему бы шифровальщику не использовать первое предложение этой книги для кода? Это вполне возможно, как, впрочем, любое другое. Джон достал блокнот и принялся сравнивать зашифрованное послание с первой строчкой «Моей тайной войны». Снова неудача! Ну и пусть! Почему это должно волновать его? И неожиданно он осознал, что, как только он получил письмо от Дженифер, тайны кошачьей лужайки стали меньше занимать его, меньше, чем он ожидал, защищать рассудок от расстройства. Он еще какое-то время разглядывал шифровку и размышлял, но постепенно эти размышления уступили место воспоминаниям о времени, когда они были вместе. Наиболее яркими были воспоминания об их второй встрече, когда он рассказал ей о Черри, а она ему о Питере Моране.

— Я думаю, моя семья была самая обыкновенная, — сказал он ей тогда. — Особо никто ничем не интересовался и ничем не выделялся. Отец работал на почте. Не помню, чтобы мама когда-нибудь где-то работала. По-моему, ей это даже в голову не приходило. Но были очень счастливой семьей, мы не ссорились, никому не завидовали. Мы с сестрой были, в общем, послушными детьми, но и родители не слишком давили на нас, позволяя развлекаться самим. И мы всегда заботились друг о друге, старались предупредить каждое желание. Нам нравилось видеть всех счастливыми. Мы постоянно смеялись, это не звучит глупо? Я имею в виду, что у нас были семейные шутки, смешные словечки, мы рассказывали обо всех смешных случаях на работе. Это происходило каждый вечер, когда семья собиралась за столом. Мама не всегда нам верила и обычно говорила: «Спорим, ты этого не делал? Ты все придумал для красного словца!»

Дженифер смотрела на него изучающе. Ее лицо было добрым, но загадочным одновременно.

— Это так не похоже на вас. По крайней мере, на то, что я о вас уже знаю.

— Тогда я был другим. Я очень изменился. Такая смерть никого не оставила прежним. Мир раскололся.

— Ваша сестра собиралась замуж?

— Да, через два месяца. Ее жених проводил у нас много времени, хотя в нашей семье не было принято приводить в дом друзей. Но Черри и я сломали этот обычай. Для Черри казалось естественным привести Марка в дом пообедать с нами и даже оставить его иногда на ночь. — Заметив ее вопросительно-изумленный взгляд, Джон почувствовал, что краснеет. — Нет, ты не так поняла. У нас было только три спальни, и мама стелила ему внизу на кушетке.

— А что случилось?

— Однажды она просто не вернулась с работы домой. Была зима, и темнело рано. Марк звонил ей на работу, это у Бекгейта, но ему ответили, что Черри уже ушла. А они собирались куда-то пойти и договаривались, что он ее встретит. Ее тело нашли на ступеньках той лестницы, что ведет на набережную, ниже Ростокского моста. Ее задушили. И того, кто это сделал, так и не нашли. Никаких следов не было, ничего.

— Это так изменило вас? — спросила девушка. — И всю семью?

— Да, это было, как… — Он на секунду задумался. — …Как удар молнии. Нас будто прокляли. В следующем году с отцом случился удар, когда ему сказали в полиции, что больше не будут заниматься делом Черри, что закрывают его. Да, это должно было когда-то случиться. Наверное, должно. В результате инсульт. Отец был прикован к постели годы. Мама ухаживала за ним. Может, это похоже на мелодраму, но с того момента мама перестала улыбаться. Я больше никогда не слышал ее смеха. Мы держались вместе, ища поддержки, все трое. Ты понимаешь? Но утешить друг друга нам было нечем.

— Значит, вы оставались с ними? Я имею в виду, вы жили дома?

Конечно же, дома, а разве могло быть иначе, подумал Джон, но просто кивнул головой. Дженифер казалась изумленной, как если бы он принес жертву. Он рассказал ей о смерти отца, о матери, но ни слова не проронил о своем одиночестве. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, в них светилась решительность. У нее было слегка расширяющееся к вискам лицо с полными щечками, бледной кожей с редкими веснушками. В уголках ее прелестного рта очаровательно смотрелись глубокие ямочки. Лицо выглядело как-то удивительно мягко. И во всем ее облике было что-то неповторимое. Ее голос, ее пристальный взгляд, ее прикосновения. О! Бесспорно, ее прикосновения, хотя в их первые встречи он мог только догадываться об их сладости, нежности.

  27