Последние отзывы

  114  

– Николас, – позвала она его, – а когда ты в последний раз был дома – не тогда, когда являлся ко мне, а в этом, твоем времени, – какой там на дворе был год?

Николас накинул на себя короткий плащ из черного бархата, по вороту опушенный мехом горностая, затем, зайдя за кусты, вывел укрытую там лошадь – вид у животного был примерно таким же своенравным, как у Шугара, которого они в свое время брали напрокат. Легко вскочив в седло – большое такое седло, как у американских ковбоев, но только снабженное чем-то вроде деревянных подставочек и спереди и сзади, – он наконец ответил ей:

– Когда нынче поутру я в последний раз пребывал у себя дома, то на дворе был год тысяча пятьсот шестидесятый от Рождества Христова! А сейчас – убирайся, ведьма, прочь с моей дороги!

Дуглесс вынуждена была отскочить к кустам, иначе лошадь наверняка затоптала бы ее.

– Подожди же, Николас! – вскричала она, но он был уже далеко.

Не веря себе, Дуглесс стояла и глядела ему вслед, пока он не превратился в крохотную точку на горизонте, а потом села на поваленное дерево и уткнулась лицом в ладони. Что же теперь? – задумалась она. Неужели же ей все начинать сначала, заново объяснять ему все про двадцатый век?! В прошлый раз, когда она встречалась с ним, он явился якобы из тысяча пятьсот шестьдесят четвертого года, но теперь вот пришел из времени на четыре года более раннего, и то, что уже произошло, как бы и не происходило!

Она подняла голову. Ну, конечно же! Именно так! Когда он узнал про Роберта Сидни, то сидел в тюрьме – или в каком-то их, средневековом, подобии темницы – и мало что был способен сделать для того, чтобы спасти себя от гибели! А теперь он – еще во времени, когда ему на четыре года меньше! Стало быть, еще есть в запасе срок, и достаточный, чтобы предотвратить то, что потом послужит причиной его казни!

Чувствуя себя значительно ободренной, Дуглесс вскочила на ноги. Ей следует немедленно отправиться на поиски его и найти прежде, чем он выкинет какую-нибудь очередную глупость – вроде того, что снова шагнет под автобус! И, подобрав с земли тяжелую дорожную сумку, она повесила ее на плечо и побрела в том направлении, куда ускакал Николас.

Дорога была худшей из всех, какие ей когда-либо доводи лось видеть: узкая, колеи глубокие, повсюду под ногами камни и какие-то корни! У них, в деревенской Америке, таких скверных дорог просто не найти, да и здесь, в Англии, она еще не видела ничего подобного!

Услыхав грохот какого-то транспортного средства, донесшийся из-за поворота дороги, Дуглесс отступила в сторону, к обочине. Навстречу ей выехала повозка на двух больших колесах, в которую был впряжен понурый с виду осел. Рядом с повозкой шагал мужчина в коротком одеянии, сшитом как будто из мешковины. Его голые ноги от колен и ниже были покрыты глубокими язвами. Дуглесс глядела на него, разинув от удивления рот, а мужчина повернулся в ее сторону и тоже с изумлением уставился на нее. Физиономия его казалась выкроенной из цельного куска кожи, а когда он приоткрывал рот, были видны его гнилые зубы. Он оглядел ее с головы до пят, уделив при этом особое внимание ногам в колготках, потом ухмыльнулся и опять плотоядно покосился на нее, демонстрируя свои отвратительные зубы.

Дуглесс поспешно отвернулась от него и быстро зашагала по дороге дальше. Дорога же становилась все хуже и хуже, колеи сделались еще глубже, и повсюду было полно навоза.

– Неужто у них, в Англии, теперь используют навоз для выравнивания дорожного полотна? – бормоча самой себе под нос, задумчиво спросила Дуглесс.

Дойдя до вершины небольшого холма, она остановилась и посмотрела вниз. Впереди виднелись три небольших домика, скорее маленькие хижины, с крытыми соломой крышами, а перед ними были ничем не засаженные участки земли, на которых копошились вперемешку дети, куры и утки. Какая-то женщина в длинной юбке вышла из одной хижины и прямо у порога выплеснула на землю что-то из круглого сосуда.

Решив спросить у женщины дорогу, Дуглесс стала спускаться с холма. Но по мере приближения к деревушке шаг ее становился все более медленным: она чувствовала, что от этого места исходит отвратительный запах. Вонь шла абсолютно от всего: от животных, людей, от гниющих где-то пищевых отходов, от куч навоза! Зажав ладонью нос, Дуглесс старалась дышать только ртом. Право же! – посочувствовала она, – английским властям все-таки следовало бы что-то предпринять – не могут же люди существовать в таких условиях!

  114